Закусочная Алексея Калугина

Творчество братьев Галахеров с самого начала вызывало у меня резкое неприятие. Мне претила их пафосная показушность,  кривляние, упорно выдаваемое за стиль, постоянное тасование одних и тех же старых, набивших оскомину, да, к тому же, не ими придуманных приемов, и неудержимое стремление этой сладкой парочки изображать из себя нечто, достойное не просто внимания, а поклонения. Выпустив за годы своего существования семь студийных альбомов, Oasis, сколько ни корячился, так и не смог сказать ничего нового и по-настоящему интересного. Собственно, поэтому у меня и не было никакого желания слушать Beady Eye — все тот же Oasis, только без Ноэля Галахера. Но, что-то вдруг дернуло — а, дай-ка, послушаю. А, вдруг…

Увы, «вдруг» не случилось. Музыка Beady Eye похожа на выцветшую и побитую молью шаль, вытащенную из старого бабушкиного сундука. По звучанию и стилистике группа похожа на коллектив, бывший пару лет популярным где-то в середине 80-х и канувший затем в небытие. В наши дни, на волне ностальгии, обрюзгшие и постаревшие рокеры вытащили из кофров свои пыльные сценические костюмы, настроили гитары, припомнили несколько своих старых хитов, написали парочку новых песенок в той же стилистике и ринулись в тур. А потом еще и дисок решили записать, все с теми же старыми припевками, попытавшись лишь несколько осовременить звучание, от чего оно сделалось только претенциознее и глупее. Да, инструменты держат в руках они не разучились. Но, как же невыносимо скучно слушать эти однообразные, вязнущие в ушах «тынц-тынц-тынц».  Beady Eye звучит не как стилизация под ретро, а именно как самое настоящее старье.

Честное слово, самый первый диск Джоан Джет, который я поставил, чтобы выбить из ушей манную кашу Beady Eye, звучит в сотню раз бодрее и не в пример современнее.

Начитавшись и наслушавшись хвалебных, а то, и вовсе восторженных, отзывов про фильм «Хуан против живых мертвецов», я после мучительных сомнений все же решился его посмотреть. И оказался не просто разочарован, а предательски обманут в самых лучших своих ожиданиях.

Оригинальное название итало-кубинского фильма «Хуан против мертвецов»,   снятого аргентинским режиссером Алехандро Бругесом,  вполне откровенно отсылает зрителей к фильму Эдгара Райта «Шон против мертвецов». И даже пытается в какой-то мере копировать стилистику оригинала. Однако разница между ними примерно такая же, как между Жванецким и Задорновым. Один фонтанирует искрометным юмором, другой  — натужно пытается пошутить. Фильм Бругеса невыразителен, безлик и чудовищно безвкусен. Он не тянет даже на банальный трэшак, поскольку, даже снимая трэш, режиссер должен выдерживать определенную стилистику. В фильме Бругеса нет атмосферы, нет внятного сюжета, нет интересных персонажей. В плане оригинальности упор сделан на бойком трансвестите и его друге негре-задоровяке, падающего в обморок при виде крови. Но, как -то очень уж это неубедительно.  Фильм будто склеен из случайно подвернувшихся под руку монтажеру эпизодов. Собственно, в нем нет ничего, кроме толп живых  мертвецов. Как не смешно, даже крови не так уж много.  Фильм примечателен разве что только тем, что это первый зомби-хоррор, снятый на Кубе. Но, даже шутки по поводу революции и социализма звучат нелепо и вымученно.

Для определения всего, что я увидел, есть хорошее слово — белиберда. Собственно, иначе и не скажешь.

Хотя, следует все же отдать должное — постер к фильму нарисовали красивый.

Бернардо Бертолуччи  — удивительный, странный и, лично для меня, до конца непонятный режиссер. Он может снять таинственно-волшебную историю о таинствах любви с восхитительный Лив Тайлер, будто появившейся на свет только для этой роли — «Ускользающая красота». А может сотворить высокотехничный трэш, замешанный на подростковых сексуальных фантазиях, с тремя самыми неприятными (на мой взгляд) современными актерами — Майклом Питтом, Луи Гаррелем и Евой Грин — «Мечтатели». Я до сих пор не могу понять, нравятся ли мне «20-й век» и «Последнее танго в Париже»? Наверное, поэтому и пересматриваю их время от времени. А, вот, «Последний император», определенно нравится. Наверное, поэтому я давно его не смотрел. Но, как не странно почти ничего не забыл.

Фильм «Ты и я» Бертолуччи снял после девятилетнего молчания — почти, как Дэвид Боуи.

Парнишка 14 лет из очень хорошей итальянской семьи, вместо того, чтобы ехать с классом на неделю кататься на лыжах, забирается в подвал своего дома, чтобы там провести время в одиночестве. Неожиданно в том же подвале оказывается его старшая сводная сестра. Да, не одна, а с героиновой ломкой. Вместе им предстоит провести неделю.  То есть, парнишка за эти семь дней получил такой жизненный опыт, на который и не рассчитывал, прячась в подвал.

К чему все это?

А, кто его знает!

Это кино из тех фильмов Бертолуччи, которые, определенно, нравятся, но пересмотреть которые почему-то не тянет. Может быть, потому что они слишком понятны с первого просмотра?

В фильме есть два весьма любопытных момента.

Первый. В саундтреке фильма звучат две песни Дэвида Боуи. Вернее, не две, а одна, в двух разных исполнениях. «Space Oddity». Сначала на итальянском, причем, с закадровым переводом на русский язык, а затем, спустя менее чем десять минут — оригинальная, английская версия, которая звучит до самого конца фильма и титров. Что любопытна, тексты этих двух версий одной и той же песни не имеют между собой ничего общего. Что это была за великая задумка режиссера, я, честно признаюсь, не понял.

Второй: В римских автобусах установлены точно такие же желтенькие валидаторы, как и в московских! Вся разница в том, что в римских нет турникетов, а сами валидаторы установлены в середине салона. Проходя мимо, пассажиры прикладывают к ним свои билеты. Капитализм, однако!

Deap Vally — это парочка отвязных рокерш из Лос-Анджелеса. Говорят, что они познакомились на курсах по вязанию крючком. Как уж такое получилось, что после этого они решили объединиться в дуэт — бог его знает. Но, дело того стоило. Дамочки, действительно, играют вдвоем, без приглашенных музыкантов. Джули Эдвардс на ударных, а  Линдси Трой на гитаре, она же отвечает и за вокальные партии.   Дуэт был образован в 2011, а в том 2012 они  уже выступали на разогреве у Muse. Музыка, которую они играют, представляет собой ядреную смесь блюза и гранжа. Все очень мощно, жестко и грязно. Тягучий, завывающий вокал сопровождает озверелый гитарный рев и грохот барабанов и тарелок. Студийные записи звучат так, будто сделаны в один подход. При этом все сыграно исключительно точно, четок и внятно. А уж энергетики, дерзости и ярости дамочкам не занимать. Разумеется, здесь не обошлось без влияния Джека Уайта — ну, а кто сейчас без этого обходится? – однако, в данном случае, оно примерно в равной степени уравновешено влиянием Led Zeppelin. Deap Vally не копируют White Stripes, а делают абсолютно свою музыку, более живую и более откровенно положенную на блюзовую основу.

«Get Deap!» — это пока только сингл с четырьмя песнями, оставляющими исключительно позитивное впечатление. Так, что я с интересом жду полноценный диск, который должен выйти в конце июля.

Вообще-то, фильм по роману Дональда Уэстлейка «Flashfire» был снят еще в 1999 году. Только тогда фильм назывался «Расплата». И Джейсона Стэйтема в 99-м играл Мэл Гибсон. Хотя, может быть, это Джейсон Стэйтем играет сейчас Мэла Гибсона. Как бы там ни было, тот, кто хотел, уже ознакомился с трудной историей одного из любимых персонажей Дональда Уэстлейка, сурового бандюка  по имени, а, может быть, по фамилии Паркер, помешанного на том, что все должны жить по понятиям. Зачем нужно было снимать новый фильм — совершенно непонятно. Ничего нового он в себе не таит.  Это вполне заурядный, одноразовый фильм о бандитских разборках. Совершенно непонятно, каким образом этот фильм попал в широкий прокат, потому что таким добром под завязку набиты все кабельные сети. Если бы не хронометраж, то можно было бы и вовсе подумать, что это одна из серий какого-то бесконечно длинного телесериала. Незамысловатый сценарий, скроенный из стандартных сюжетных ходов, не вызывает никакого ни интересам. К тому же, главный герой, то бишь, Паркер, настолько невменяемо крут, что с самого начала нет ни малейший сомнений в том, кто же в конце останется при бабках. Так, чего ради без малого два часа пялиться в экран?

По сути своей, фильм получился глубоко аморальным. Паркер — такой же вор и убийца, как и те, которым он пытается отомстить. Для того, чтобы герой, все же, оставался героем, вызывающим сочувствие и сопереживание, его необходимо каким-то образом реабилитировать в глазах зрителей. Для этого тоже существует набор  стандартных приемов, которые используют не особо изобретательные сценаристы. Начиная с глубокой детской психологической травы и заканчивая тем, что герой спасает старушку из-под колес автомобиля. В «Паркере» ничего подобного нет и даже не намечается. Паркер — просто вор и убийца. Если он и переживает из-за того, что во время ограбления погиб человек, то лишь потому, что теперь полиция будет охотиться за членами банды, как за убийцами. Поэтому на протяжении всего фильма в голове крутится одна-единственная мысль: «Вор, как нам известно, должен сидеть в тюрьме. Так, чего ж он здесь ходит и делает вид, что восстанавливает справедливость? Где, так их распротак, доблестные американские копы, с пушками и пончиками?»

Исполняющему заглавную роль Джейсону Стэйтему никогда не стать  истинным героем боевиков, точно так же, как Дэниелу Крэйгу не удастся убедить зрителей в том, что он  и есть Джеймс Бонд. И тому и другому не хатает для этого одной простой вещи – толики самоиронии. В реальность того, что происходит на экране, способен поверить, разве что, только карликовый пинчер, ежели ему вдруг придет в голову посмотреть фильм «Паркер». У всех же прочих непробиваемая серьезность, с которой, как всегда, играет Стэйтем, может вызвать разве что лишь жалость по поводу тщеты всех его усилий. Дженнифер Лопез — ну, это строго на любителя. Оператор регулярно ловит в кадр самую талантливую часть ее тела, но этого, увы, недостаточно для того, чтобы вытянуть фильм. Роль синьоры Лопез настолько непродуманна, что каждое ее появление вызывает, как минимум, легкое недоумение — А, что она-то тут делает? Прочие актеры и вовсе не блещут никакими талантами. И даже Ник Нолти на этом сером  фоне кажется каким-то совсем уж невыразительным и блеклым.

Не смотря на обилие довольно-таки живеньких сцен с беготней, стрельбой и рукоприкладством, фильм тащится вперед со скоростью несмазанной телеги. Появление на экране финальных титров вызывает лишь чувство радостного облегчения — Ну, наконец-то! И только спустя какое-то время. закрадывается предательская мысль — А, что, собственно это было?

Когда умер Цуй Цуй

Когда умер Цуй Цуй, собрались все его родственники. Они смотрели на покойного, и каждый думал о своем.

«Наверное, он счастлив, покинув этот жестокий мир, где каждый новый день приносит только новые страдания», думал один.

«Должно быть, он жутко расстроен из-за того, что всего неделю не дожил до своего дня рождения», думал другой.

«Он прожил счастливую жизнь», почему-то решил третий.

«Он прожил хорошую жизнь», считал четвертый.

«Не было в его жизни ничего хорошего», мысленно не соглашался с ним пятый.

О чем-то своем думали, глядя на покойного, шестой, седьмой, восьмой и девятый.

А Цуй Цуй ни о чем не думал. Цуй Цуй умер и ему было все равно.

Welcome Oblivion — первый полноформатный релиз нового коллектива Трента Резнора, получившего название How To Destroy Angels. До этого группа выпустила в 2011 году лишь одноименный мини-альбом.  Музыка на котором  мало отличалась от резноровского же NIN. Все тот же душераздирающий грохот, скрежет и лязг, создающие ощущение полнейшего вселенского хаоса, но при этом каким-то непостижимым образом порождающие новую постапокалипсическую гармонию. На Welcome Oblivion группа обрела совершенно новое, вполне определенное и законченное звучание. Музыка осталась чарующе-инфернальной и даже в чем-то пугающей. Однако, звучит она уже не столь агрессивно,  а несколько приглушенно, как будто доверительно даже. Доминирует, как и прежде женский вокал Мэрикуин Маандиг, а Резнор лишь временами подпевает ей полушепотом. Расслабленный напев под легкое треньканье чего-то очень струнного в «Ice  Аge»  вдруг сменяется надсадными криками «Welcome Oblivion», доносящимися как будто из-под слоя песка или бетона, который к концу композиции переходит в придавленное бормотание.  И, снова  — «On the Wing» приглушенный дуэт, едва прорывающийся сквозь электронные шумы. В полный, открытый голос Мэрикуин Маандиг поет только раз в «How Long?».  И звучит это  очень здорово.

Не являясь фанатичным поклонником жанра индастриал, я, тем не менее, с огромным интересом слежу за творчеством Трента Резнора. На мой взгляд, это совершенно удивительный музыкант, обладающий удивительной способностью смешивать шумы в необходимых пропорциях, так, чтобы они превращались в музыку, умеющий увидеть гармонию там, где другие видят лишь хаос. Истые поклонники NIN, послушав «Welcome Oblivion»,  скорее всего, взвопят: Верните нам старого Резнора! А, по-моему, получился очень интересный и добротный диск. Став спокойнее и уравновешеннее, музыка Резнора не стала от этого менее интересной.

Пустота — лучший способ познать самого себя.

Двигаясь сквозь Пустоту, ты не можешь понять, в правильную ли сторону идешь? Не ведаешь, далеко ли продвинулся? И понятия не имеешь, куда, собственно, направляешься?

В подобной ситуации обостряются чувства. Главным из которых является интуиция. Пустота непостижима для разума. Но ее можно ощутить. Примерно так же, как мы ощущаем вкус воды, у которой на самом деле нет никакого вкуса.

Интуитивное восприятие Пустоты позволяет смириться с неизбежным, поскольку Пустота неизбежна по своей природе.

Если Пустота хоть на что-то похожа, то похожа она на плотно сжавшую створки раковины устрицу, внутренне пространство которой заполнено черничным желе. Естественно, эта аналогия срабатывает, если ты сам находишься не снаружи, а внутри. Стороннему наблюдателю совершенно невозможно ощутить Пустоту. Того же, кто внутри, Пустота способна ошеломить и очаровать одновременно.

Жизнь в Пустоте степенна и размеренна. Здесь, если что-то и случается, то исключительно спонтанно и спорадически. Погрузившись в Пустоту, ты ощущаешь не себя в Пустоте, а Пустоту в себе. Именно поэтому Общая Теория Пустоты до сих пор не создана, а «Единая История Пустоты» не написана.