Закусочная Алексея Калугина

…  было совершено два покушения на мумию Ленина в Мавзолее. 20 марта 1959 года один из посетителей швырнул в саркофаг молоток, а 1 сентября 1973 года покушавшийся взорвал самодельное взрывное устройство, закрепленное на теле. В обоих случаях мумия не пострадала.

…  тело Александра Македонского, умершего в жарком климате Вавилонии, везли на родину в бочке с медом. И довезли в целости и сохранности. Спустя 300 лет после смерти тела Александра коснулся первый римский император Октавиан и неловким движением отломив мумии нос.

…   тело адмирала Нельсона, погибшего во время Трафальгарского сражения, отправили в Англию в бочке с ромом. Однако, по дороге в Англию ром из бочки с телом адмирала исчез. Расследование показало, что его выпили матросы корабля. Они пробили в бочке дырочку и выкачали ром через шланг.

Между прочим, сегодня исполнилось 80 лет с дня рождения  Алексея Леонова, человек впервые вышедшего в открытый космос.
И это, действительно, одно из наиболее значимых событий в новой эпохе мировой истории.
Эпоха эта уже наступила, только мы все еще делаем вид,что не замечаем этого.
Когда-нибудь, хочется верить, что очень скоро, наступит время, когда во всеобщий обиход войдет новое летоисчисление. И Новая Эра — Эра Нового Человечества будет отсчитываться, начиная с 1961 года.
Получается, что я родился во 2-м году Новой Эры.
А Новый год будет отмечаться 12 апреля — в день, когда космос перестал быть просто мечтой. Ну, а 18 марта, день, когда Алексей Леонов  впервые вышел в открытый космос, непременно станет всенародным праздником. Так же, как и 20 июля, когда Нил Армстронг сделал свой маленький шаг, ставший огромным шагом для всего человечества.
Так что, впереди у нас великие времена!
Главное, не забывать, что мы уже живем в Новой Эре.
И сейчас у нас 53-й год.
Да! И —  удачи, мистер Горски!

Хорошее начало — половина дела

Мэй Лу, правитель Серединного Царства, собрал Государственный Совет и объявил, что собирается послать войска, чтобы оттяпать часть территории Окраинного Царства, потому что ночью ему приснилось, что эта земля всегда принадлежала ему. А, раз так, следует восстановить историческую справедливость.
Первый советник горячо поддержал такое решение.
Второй советник был целиком и полностью согласен со столь мудрым решением.
У Третьего советника так же не нашлось возражений.
Четвертый советник предложил даже не давать солдатам оружие, поскольку был уверен, что ни передушат врагов голыми руками.
Против войны всегда выступал Пятый советник, считавший, что мудрому правителю надлежит решать все вопрос исключительно мирным путем.
Но, на это раз и он не возражал.
Накануне его повесили.

Машина Съедобного Тумана от Чарли Гарри Фрэнсиса

        Я понимаю, более того, я согласен с тем, что возможны взаимоисключающие взгляды на один и тот же предмет. Причем, чисто теоретически, возможна даже такая ситуация, когда любая из существующих точек зрения будет в такой же степени верна, в какой и неверна. То есть, когда каждый из нас видит ровно половину истины.

Он считает, что истина безраздельно принадлежит ему. И любые попытки покуситься на нее воспринимает, как провокацию, направленную против него лично.

Я пытаюсь встать на его точку зрения. Хотя бы из чистого любопытства. И отказываюсь от этих попыток только после того, как убеждаюсь в том, что это абсолютно невозможно. Для того, чтобы воспринимать реальность так же, как и мой оппонент, я должен не просто смириться с тем, что сошел с ума, а признать, что безумие — это норма.

Он готов согласиться с тем, что я не в своем уме, если не могу принять его точку зрения, а доводы его кажутся мне совершенно неубедительными. Он даже не собирается отстаивать свою правоту, поскольку уверен в том, что прав. И уверенность в собственной правоте является для него неоспоримым доводом в пользу того, что он прав. Ему представляется глупым спорить с тем, что сам он считает очевидным.

Я отдаю себе отчет в том, что объективной картины реальности, как таковой, нет и быть не может. Реальность объективна сама по себе, однако восприятие ее строго субъективно. Поэтому, говоря о чем бы то ни было, не следует даже делать вид, что мы знаем, что такое объективная реальность. Нужно всего лишь договориться о общих понятиях.

Он считает это излишним. Ему достаточно тех определений, которые у него имеются. Если я не согласен с ними, то это уже мои проблемы. Он продолжает использовать свою терминологию, не обращая внимания на то, что постоянно занимается подменой понятий. Ему не нужна четкая, ясная и определенная терминология. Более того, определенность его пугает. Потому, что когда слово определяет одно конкретное понятие, оно, к сожаление, уже не может определять ничего другого. А он привык иметь дело с размытыми смыслами. Зачастую он использует те или иные слова вообще не задумываясь о их смысловом наполнении. Для него имеют значение не слова, а некие образы, которые, как ему кажется, стоят за словами. На самом деле образы эти порождены его подсознанием. Поэтому они легко могут меняться в зависимости от самых разных причин, как внутренних, так и внешних. Отсюда — инверсия смысла, заключенного в конкретных, казалось бы, терминах.

Ну, и, наконец, я вижу то, о чем говорит мой оппонент, вот только оцениваю то, что вижу, иначе, не так, как он того хочет.

Он же зачастую вообще не видит того, о чем говорю ему я. Поэтому ему кажется, что в моих словах не содержится смысла.

Все это говорит о том, что с его коконом серьезные проблемы. Он уже не просто корректирует восприятие реальности — он искажает саму картину окружающей действительности. Убирая их нее отдельные элементы. А те, что остаются, меняет на полной их противоположности.

В восприятии моего оппонента, мир, как носок, выворачивается наизнанку.

И это может повторяться ни один раз.

То, что вчера казалось абсолютно невозможным, сегодня становится нормой. Более того, возникает уверенность, что так было всегда. Что иначе просто не может быть. Что реальность такова, какой она ему видится, и спорить с этим абсолютно бессмысленно!

Это уже не взгляд на мир, а мировоззрение, порожденное уверенностью в том, что видение мира, навязанное ему коконом, является его собственным,

В какой-то мере, так оно и есть. Ведь коконы являются частью нас самих. И мы сами должны следить за их настройками.

Если я сяду за руль машины, не проверив, в порядке ли у нее тормоза, но будучи абсолютно уверен в том, что тормоза исправны, и в итоге попаду в аварию, то чья в том будет вина?

Полагаю, история создания этого фильма известна всем. Алексей Герман начал работать над ним в 2000 году. Съемки закончились в 2006-м. После чего, в течении 6 лет, до самой своей смерти в 2013-м году Герман работал над звуком.

В итоге получился истинный шедевр авторского кино, смотреть который мучительно трудно даже для искушенного зрителя. Авторского — потому что, разобраться с тем, что же там на самом деле происходит в этом кино, способен, разве что, только сам автор. Остальным же приходится не просто что-то там домысливать, а придумывать самим все то, что автор предпочел оставить за кадром.

По сути, зрителю представляется поистине уникальная возможность увидеть все то, что видел своим внутренним взором Алексей Герман, когда читал книгу. Честно говоря, было бы жутко интересно узнать мнение о фильме человека, который не читал повесть Стругацких. Не столько мнение о его художественных достоинствах, сколько то, как ему видится сама история. Мне лично кажется, что тому, кто не знаком с оригинальным произведение, будет невообразимо сложно ухватить суть происходящего на экране. Хотя, наверное, найти такого зрителя — задача непростая. Ну, то есть, имеются, конечно такие, кто Стругацких не читали, ну, так они и фильм Германа смотреть не пойдут. Вполне возможно, что Герман как раз и адресовал свой фильм поклонникам творчества братьев Стругацких. Это, вроде как, желание поделиться собственными впечатлениями от прочитанного.

«Трудно быть богом» — это, вне всяких сомнений, главный и лучший фильм Алексея Германа. Квинтэссенция его авторского стиля. Фильм снят в черно-белой цветовой гамме. И это было правильное решению — из-за обилия крови и дерьма в кадре смотреть этот фильм в цвете было бы просто невозможно. Герман очень любит насыщать кадры предметами и персонажами. Достаточно вспомнить коммуналку из фильма «Мой друг Иван Лапшин», со всей присущей ей атрибутикой, сквозь которую герой не пробирается а буквально продирается. как сквозь паутину. В «Трудно быть богом» насыщение кадров деталями возведено в абсолют. Предметов так много, что они порой вытесняют из кадра героев. А сами герои постоянно толкаются, пихаются, отталкивают непонятно чьи руки, тянущиеся из-за кадров, как будто борются друг с другом за место в кадре. Это создает почти физическое ощущение удушающей, липкой, наполненный грязью и предательством атмосферы, в которой приходится жить главному герою. Что подкрепляется его постоянным, почти маниакальным желанием помыться.

Что обидно, при такой тщательности и внимании к деталям, совершенно неуместны синтетические материалы в костюмах героев, которые просто режут глаз на крупных планах. Хотя, наверное, это уже из разряда придирок.

Это, что касается стиля, то бишь внешней стороны. Спора нет — кино стильное.

Теперь — о внутренней его стороне — о сути происходящего на экране.

В свое время Тарковский, сняв фильм «Сталкер» по повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», фактически ничего не оставил от оригинала. Кроме Зоны, разумеется. Даже главный герой у него совершенно не такой, каким его создали авторы. Но при этом «Сталкер» на все сто соответствует духу книги.

У Германа все наоборот. Он почти не отходит от основной сюжетной линии книги. Но при этому у него получается что-то совсем другое. Совсем не то, о чем писали Стругацкие.

Хорошо это или плохо? Скорее, хорошо. Кому нужен дословный пересказ «Трудно быть богом»? Мне, так уж, точно, не требуется. Я лучше книгу заново перечитаю. Однако, садясь смотреть фильм, нужно быть готовым к тому, что вам покажут совсем не тот Арканар, о котором писали Стругацкие. И Румата Эсторский тоже будет совсем другой.

Основной посыл книги Стругацких можно определить так: народ, уничтожающий собственную культуру, борющийся с представителями науки и культуры, как с врагами, в конце концов изведет сама себя.

В фильме Германа народ Арканара подвержен не только духовному, но и физическому вырождению. В прямом смысле этого слово. Такое впечатление, что это второе или третье поколение выживших после ядерной бомбардировки. Во всем фильме нет ни одного нормального лица — одни только уроды, идиоты и дегенераты. Барон Пампа — всеобщий любимец! — и тот омерзителен в своем вырожденческом полураспаде. Даже Румату порой так перекашивает, что он сам на себя становится не похож.

Ну, и ведут себя арканарцы соответственно. Я понимаю, что средневековье время дикое. Но, всему ведь есть предел. Даже люди из дикого средневековья не станут ходить в длинных платьях по улицам, буквально по колено залитым жидкой грязью. Какие они ни идиоты, но кому-то все же должно прийти в голову хотя бы пару досок кинут, чисто ради собственного удобства. Персонажи фильма плюют, сморкаются, блюют и испражняются с таким постоянством, что, это начинает вызывать омерзение. К тому же снято все это с исключительным натурализмом. Крови, дерьма и соплей (настоящих, а не розовых), в фильме столько, что хватило бы на два десятка малобюджетных слэшеров. В добавок к этому — оторванные носы, вырванные глаза, выпущенные кишки. Не удивительно, что любимое развлечение у детей в Арканаре — ковыряться в животах у покойников, ну, или все в том же дерьме.

Общество, показанное Германом, абсолютно нежизнеспособно. Он давно должно бы было вымереть от какой-нибудь эпидемии. А те, кто выжили, утратили бы способность к размножению из-за многочисленных генетических дефектов. Единственное объяснение, которое я этому нахожу — это то, что Герман намеренно шокирует зрителя, показывает ему общество, которое уже, фактически, прошло некую точку невозврата и, по сути, уже мертво. А то, что мы видим, это разлагающийся труп, каким-то образом все еще сохраняющий способность двигаться. Даже та местная «интеллектуальная элита», которую Румата прячет в поселке где-то на болоте, оказывается способной лишь на то, чтобы собрать самогонный аппарат и упиваться там вдрызг на казенные деньги.

В этом ключе становится понятен и интерес, который проявляют к народу Арканара земные историки — они, как зачарованные, наблюдают за тем, что вполне могло бы случиться и на Земле. Причем, вовсе не в диком средневековье. И финальная резня, которую устраивает Румата, цинично причитая при этом «Господи, останови меня», при том, что он-то как раз прекрасно знает, что никакого бога нет, а, значит, и остановить его некому, прекрасно укладывается в основной меседж фильма: Поживешь среди скота — сам оскотинишься. И, дабы не чувствовать себя скотом, Румата решает занять место несуществующего бога. И даже отказывается возвращаться на Землю. Потому что, покинув Арканар, он сразу же перестанет быть богом.

В общим, фильм в высшей степени неоднозначный. И сделан он не ради красивой картинки и псевдоглубокомысленных намеков. Это, на самом деле, глубоко выстраданная и тщательно продуманная работа, дающая пищу для размышлений и споров.

В фильме есть одни просто гениальный эпизод, когда Румата вдруг решает освободить раба и начинает рубить цепь, на которой тот сидит.

-Что ты делаешь! — говорят ему. — Он с трех лет на цепи. Отпустишь — умрет!

Румата перерубает цепь. Раб бросается бежать. Но не пробежав и двадцати шагов, поворачивает вдруг назад. И на бегу падает замертво.

Румата улыбается и разводит руками — Ну, что поделаешь, хотели как лучше, получилось как всегда! — перешагивает через мертвого раба и идет дальше своей дорогой.

Да, уж, богом, действительно, быть трудно.

Это не экранизация Стругацких, а исповедь Германа.

Так к этому и стоит относится.

А моим любимым фильмом Германа был и остается «Проверка на дорогах».

У меня возле дома, прямо под окнами, есть небольшой скверик. Прежде он был очень даже ничего. До тех пор, пока прежний, а теперь и нынешний мэр не принялись отрезать от него куски и закатывать его в асфальт, чтобы выделять места под автостоянки. Не так давно младшая дочь, не помнящая сквер таким, каким он был прежде,поинтересовалась, почему деревья растут прямо из асфальта? В самом деле, деревья торчащие прямо из асфальта выглядят довольно сюрреалистично. Совершенно непонятно, какому идиоту могло прийти в голову сажать деревья на асфальте? А ответ ужасно прост — тому же самому, кто придумал использовать парк под автостоянки. Прежде на тех местах, где медленно умирают торчащие из асфальта деревья, была трава. Поскольку вся дрянь с машин , которые владельцы тут же и моют, разумеется, с машин стекает в сквер, по территории сквера медленно расползается полоса мертвой земли, на которой уже ничего не растет.

Это к вопросу о том, как наши городские власти заботятся о жителях и что они думают о будущем. Жители им глубоко по барабану, а о будущем они вообще не думают, потому что не видят в нем себя. Поскольку всякий чиновник мнит хотя бы маленьким, но все равно пупком, они просто не в состоянии представить себе будущее без себя в нем.

Но речь сейчас не о том.

Поскольку сквер все еще относительно зеленый и скамеечки в нем имеются, по вечерам в нем собирается окрестная гопота. Ежели нет дождя, то, разместившись почему то на скамеечках, расположенных как можно ближе к дому, несколько честных компаний часов до четырех, а то и пяти утра придаются непритязательным утехам. То бишь, пьют, орут, слушают дебильную музыку, по мере повышения градуса выпитого ругаются меж собой и периодически пытаются набить кому-то морду. Да,еще они очень любят петь хором. Но, что бы они не начинали петь, вскоре выясняется, что больше одного куплета никто не знает. А потому, пение плавно перетекает в дружное мычание, когда каждый надеется, что кто-то другой вдруг вспомнит слова песни.

В общем, наблюдая за ними, можно вполне составить представление о жизни примитивных народов в древности. Миклухо-Маклаю для этого пришлось в Новую Зеландию плыть, а мне достаточно окна пошире распахнуть.

Поскольку свои невольные наблюдения я веду уже не первый год, мне казалось, что меня удивить меня уже ничем невозможно. Но, нынешней ночью случилось нечто такое, что повергло меня в полнейшую растерянность.

Набор музыки, что не слушает даже. а просто включает для создания настроения гопота, весьма ограничен. Это либо припопсовнаный блатняк, либо постсоветская примитивная попса, которая хуже любой блатоты. А сегодня поздно вечером я вдруг услышал такое, что никак не укладывается в мои представления о местной примитивной публики. Вернее, прежде не укладывалось.

Я услышал гимн Советского Союза с наложенными на него словами четвертой, кажется, михалковской версии, которая в воспаленных умах кучки госчиновников обернулась гимном России. Причем, с каким-то странным женским вокалом, явно не тянущим на академичность.

Сей факт см по себе примечателен. Однако, самым удивительным оказалось то, что периодически кто-то из слушателей громко, почти истерично вскрикивал:

-Нет! Я не Негоро! Я — Себастьян Перейро!

Ну, то есть, прослушивание гимна пьяной гоп-компанией вполне еще можно объяснить тотально-патриотической промывкой мозгов наших сограждан, что усиленно ведут государственные СМИ. Но, вот, чего я вообще понять не могу, это каким образом в одном из этих промытых мозгов музыка и слова гимна вытащили из подсознания слова главного негодяя из старого советского фильма «Пятнадцатилетний капитан»? Мысль о том, что советский гимн заставил вспомнить советский же фильм кажется мелковатой. Ну, в конце-то концов, мало ли в советские времена было фильмов! Казалось бы, на память должно было прийти что-нибудь сверхпатриотичное. В советские времена, не в пример нынешним, было снято великое множество патриотических фильмов.

Ан, нет!

Под музыку гимна поддатому гопнику пришло на память не сакраментальное ленинское:

-А кипяточек у на — там!

А:

-Я — Себастьян Перейро!

К чему бы это?

В 2012 году на экраны вышли сразу два фильма о великом кинорежиссере, без цитирования которого ныне не обходится ни один вразумительный триллер. Разумеется, это Альфред Хичкок.

Первый, без затей названный просто «Хичкок / Hitchcock», выше на киноэкраны.

Второй, с не менее простым названием «Девушка / The Girl» — на телевизионные.

Почему такая дифференциация — трудно сказать. Второй фильм ни в чем не уступает первому.

«Хичкока» снял дебютировавший в художественном кинематографе Саша Джерваси. Звезды: Энтони Хопкис, Хелен Мирер, Дэнни Хьюстон, Скарлет Йохансон.

«Девушка» — это работа режиссера Джулиана Джаррольда, успевшего поработать в самых разных жанрах, среди которых художественные биографии Боя Джорджа и Джейн Остин. И актерский состав у него не менее звездный: Тоби Джонс, Имельда Стонтон, Сиенна Миллер.

И, что совсем уж замечательно, оба фильма не конкурируют, а дополняют друг друга. Если «Хичкок» посвящен перипетиям вокруг съемок режиссером знаменитого фильма «Психо», то «Девушка» рассказывает о том, как шла работа над последовавшим за ним еще более амбициозными проектами «Птицы» и «Марни». Фактически, «Девушка» начинается с того, на чем заканчивается «Хичкок».

Фильмы «Птицы» и «Марни», объединяет исполнительница главных ролей Типпи Хедрен, найденная Хичкоком в модельном бизнесе и превращенная им в звезду. Правда, только на два фильма. После «Марни» Хедрен у Хичкока больше не снималась. И о новой звезде вскоре все благополучно забыли. Она продолжала сниматься в телесериалах и на второстепенных ролях, как правило, в малобюджетных фильмах.

Это к вопросу роли личности в истории.

Наверное, если бы не Альфред Хичкок, никто вообще никогда не услышал бы имя Типпи Хедрен.

Фильм «Девушка» это не только рассказ о том, как проходили съемки двух классических кинолент, который сам по себе весьма увлекателен. Так, например пятиминутная сцена из «Птиц», когда героиня Типпи Хедрен выходит на чердак, где на нее нападают птицы, снималась пять дней(!). Вот, интересно, остались ли где отснятые за эти дни и не вошедшие в фильм материалы? Фильм — это еще и попытка понять, что же произошло между Хедрен и Хичкоком, что заставило режиссера расстаться с найденной им потенциальной звездой, а актрису — уйти от режиссера, работа с которым, вне всяких сомнений, только подтвердила бы ее звездный статус? Что там у них произошло на самом деле — кто-то, наверное, знает. Фильм предлагает свою версию. Весьма интересную и непростую. Как и должно быть в хорошем фильме про кино, съемочный процесс здесь плотно переплетается с историями занятых в нем людей. Настолько плотно что порой кажется, будто кино становится жизнью, а жизнь оборачивается фильмом.

По воспоминаниям тех, кто его знал, Альфред Хичкок был человеком с очень непростым характером. И отношения с ним строить было очень сложно. На любом уровне. Тоби Джонс рисует своего Хичкока примерно в том же ключе, что и Энони Хопкинс. У обоих это человек, для которого его работа составляет смысл жизни. Ради фильма он готов на все. Люди на съемочной площадке для него — только средство осуществления его планов. Ради того, чтобы получить эффектный кадр, он мог вообще забыть о том, что рядом с ним люди, а не студийный реквизит. Для того, чтобы актер играл так, как надо, он мог окружить его заботой и лаской, а мог довести до нервного срыва. В зависимости от того, что требовалось сыграть,

Хичкок был Гений!

И нет ничего более интересного, чем наблюдать, как работает Гений.
Даже, если точно знаешь, что самому тебе Гением не стать.

Тори Эмос все так же хороша. Как и в тот день, когда все впервые услышали ее голос. А случилось это больше четверти века тому назад.

Удивляет даже не та стабильность, с какой певица раз за разом выдает высококачественный материал, а то, что музыка, в которую она не внося почти никаких изменений, по-прежнему звучать свежо и искренне. Ни чуть не теряя ни в красоте, ни в очаровании, ни в гармонии. Достигается это за счет мастерского использования нюансов. Которые трудно понять, еще труднее объяснить, но которые при этом безошибочно вылавливаются на слух.

«Unrepentant Geraldines» — это все тот же, что и всегда, характерный для Тори Эмос и только для нее одной, набор немного меланхоличных, возвышенно отстраненных песен, каждая из которых парит, будто тонкий шелковый платок, ловящий самые легкие дуновения ветерка. Такие, что и кожа не ощущает. Потому и кажется, что все происходит само собой. Женский вокал и рояль в сопровождении минимального набора акустических инструментов создают почти реальное ощущение барочной изысканности, но одновременно и вычурности. К которой в виде приправы на этот раз добавлены кельтские фолковые мотивы и деликатные аллюзии на кабарешные традиции.

Пение Эмос — это что-то средние между колдовскими заклинаниями и медитационными мантрами. А в этот раз голос ее звучит как никогда загадочно и красиво. Легко и непринужденно прогуливаясь по высоким нотам, она может позволить себе даже рыкнуть. Так неожиданно, что невольно возникает мысль: К чем бы это?

Тори Эмос настолько уникальна и своеобразна, что не укладывается ни в какие жанровые рамки. Она делает то, что считает нужным и важным в данный момент. Для себя, а, значит, и для всех,кто готов ее слушать. Возможно, именно в этом и кроется секрет колдовского очарования ее музыки. Ведь, то, чему не удается найти название, кажется наделенным какой-то необъяснимой, мистической силой. Быть может, так оно и есть.