Закусочная Алексея Калугина

Пустота похожа на незапертую дверь.
Про которую все думают, что она заперта.
И не просто заперта, а еще и заколочена досками крест-накрест с другой стороны.
Все дело в том, что с другой стороны ее никто никогда не видел.
Если вы сомневаетесь в этом, то попытайтесь представить, как выглядит Пустота с другой стороны.
Задачка, как видите непростая.
Поскольку и с этой стороны Пустота не выглядит никак.
Она только похожа на незапертую дверь, но вовсе таковой не является.
С таким же успехом можно утверждать, что Пустота похожа на съеденный апельсин.
Или — на сошедший с рельсов поезд.
Почему?
А, почему бы и нет?
Индейцы сиу говорят, что Пустота похожа на дым не разожженного костра.
Пачукели уверены, что Пустота подобна крику не рожденного ребенка.
А инсукайали утверждают, что понять Пустоту можно лишь в момент падения в бездонную пропасть, за миг до того, как достигнешь дна.
Люди же, не лишенный здравомыслия, вообще не задаются подобными вопросами.
В самом деле, какая разница, на что похожа Пустота, если она всегда Пустотой была и навсегда Пустотой останется.
Ныне, присно и во веки веков.

Шикарный фильм!

Иначе и не скажешь.

Чем-то он напоминает недавний «Транс» Дэнни Бойла. Та же загадочная история, закрученная вокруг живописи и аукциона, на котором она продается.  Те же совершено неожиданные сюжетные повороты. Та же вполне предсказуемая, но при это все равно ошеломляющая концовка.  Но — совершенно иная стилистика, другая эстетка, иной авторский язык. Оба фильма настолько уникальны в своем роде, что сравнивать их совершенно бессмысленно. Они похожи только тем, что оба чертовски хороши.

Криминальная составляющая фильма Джузеппе Торнаторе становится очевидной далеко не сразу. Поначалу это неторопливая история пожилого аукциониста в исполнении бесподобного Джеффри Раша (капитан Гектор Барбосса из «Пиратов Карибского моря», ежели кто забыл), которую можно назвать психологической драмой. Только потому, что нужно как-то назвать. Но, в принципе, можно и никак не называть. Аукционист весьма своеобразен, как, собственно, и положено быть герою. Чопорный и надменный, как и всякий английский джентльмен, фантастический знаток искусства, способный едва ли ни с одного взгляда отличить оригинал от самой искусной подделки. При этом, никогда не снимающий перчаток. То есть, в каком-то смысле еще и чудак. Но, вскоре оказывается, что этот  якобы чудак совсем не так прост. Вместе со своим дружком, несостоявшимся художником (Дональд Сазерленд) он проворачивает на аукционах, которые ведет, некие аферы. Ни с целью наживы — ни в коем разе! — наш герой собирает собственную коллекцию живописи. которой он наслаждается в одиночестве, поскольку спрятана она в потайной комнате его дома.

Но!

Вот именно тут сюжет совершает еще более неожиданный поворот. Аукциониста приглашают на виллу, хозяйка которой желает продать весь находящийся в доме антиквариат. Хозяйка (Сильвия Хукс), мягко говоря, тоже с чудинкой — она  упорно не желает лично встречаться с ею же приглашенным аукционистом. Недовольный таким отношением к собственной персоне,  аукционист готов бросить оценку антиквариата на странной вилле. Однако его удерживает то, что в разных ее углах он находит детали некого механизма, который, как оказывается, был собран средневековым механиком, специализировавшемся на создании самодвижущихся автоматов-андроидов. С помощью гениального механика (Джим Стёрджесс) аукционист начинает по кусочкам воссоздавать андроида.

Если вы полагаете. что я рассказал уже всю историю, то вы глубоко заблуждаетесь. Это только самая завязка. Все самое интересное и неожиданное — впереди.

Основная коллизия фильма сводится к тому, сможет ли опытный аукционист, способный с одного взгляда отличить подлинник от подделки, обличить подлинные чувства от поддельных? Или, все же, человеческие взаимоотношения — это гораздо более сложный и хрупкий материал, нежели антиквариат?

Джеффри Раш вновь продемонстрировал уверенную, невообразимо тонкую и точную актерскую игру, подобную кружеву, сплетенному из нюансов. Вся конструкция фильма возводится именно вокруг его фигуры.  И без него она просто рассыплется. Ну, а Джузеппе Торнаторе в очередной раз показал, что является одним из интереснейших современных режиссеров, способным снимать жанровое кино без опоры на устоявшиеся штампы и клише. До сих пор любимым фильмом Торнаторе для меня была «Легенда о пианисте». Теперь рядом с ним стоит и «Лучшее предложение».

… существует две версии происхождения слова «ерунда». Первая связана с голландскими корабелами, приглашенными Петром, которые, размахивая руками, кричали «hier und da», что значит «тут и там». Естественно, русскому человеку подобные указания казались полной ерундой. Вторая — с латинским gerundium, то бишь, известным многим, кто изучал  иностранные языки, герундием, и бурсацким диалектом. Ученики бурсы все непонятное называли ерундой, так как им было трудно понять употребление латинского gerundium’a.

… слово «изумляться» прежде означало «сойти с ума». До тех пор, пока в начале 19-го века не перевели с французского слово «admirer» этим же словом «изумляться», и оно стало означать «восхищаться».

… слово «зонтик» не уменьшительное слово от слова «зонт», вроде «бантик», «котик», «гвоздик». Мы позаимствовали у голландцев именно слов «зонтик», то бишь, «зондэк», что в переводе означает «навес, тент над палубой». В голландском  языке слово было образовано из двух: «зон» – «солнце», и «дэк» – «покрытие». Ну, а потом мы этот «зонтик» укоротили по собственному разумению.

… в русском языке никогда не было слова «президент». Нет его и поныне. Разговоры о том, что такое слово якобы существует, есть ни что иное, как мистификация, породившая массовые галлюцинации. Таким образом, все, что так или иначе связано со словом «президент», в России являются  фикцией.

Все истории подобного рода восходят к роману Адольфо Биой Касареса «Дневник войны со свиньями». Возможно, что и у него есть своя предыстория, но я так глубоко не копал. Кстати, роман Касареса так же был экранизирован в 1975 году, хотя экранизация заметно уступает литературному первоисточнику как по драматизму, так и по меседжу. Однако, как я уже много раз говорил,  я не считаю, что поднятую кем-то однажды тему трогать больше нельзя. По моему мнению, каждый творец способен привнести в старую тему что-то новое, что-то свое, чего не было и без него просто не могло быть прежде. Согласитесь, глупо было бы, если бы после Михалкова все решили, что нет смысла больше снимать фильмы о войне.

Так что, фильм Джеймса ДеМонако плох не потому, что отрабатывает уже неоднократно использованную тему — он плох сам по себе. Главная проблема фильма в том, что первоначальный посыл, на котором строится все дальнейшая история, до безобразия глуп. Ну, представьте себе, в Америке законодательно узаконена одна ночь в году, когда все законопослушные граждане могут убивать всех, кого заблагорассудится. За исключением высокопоставленных госслужащих, разумеется. И сразу после этого преступность упала до нулевой отметки, исчезли безработица и инфляция, а уровень котировок на биржах неуклонно ползет только вверх, не стало проблем с нелегальной эмиграцией и с ближневосточным терроризмом. Короче, все замечательно — нация процветает. Благодаря одной ночи тотальной резни. Готовы вы в это поверить? Если да — то смело смотрите фильм, он вам непременно чем-нибудь порадует. Ну, а ежели вы не усматриваете никакой прямой связи между ночью узаконенных убийств и индексом Доу-Джонса, то все происходящее в фильме покажется вам не то что близким к идиотизму, а вообще лежащим за гранью этого понятия. И Итан Хоук на пару с Леной Хиди могут стараться сколько угодно — все равно, то, что происходит на экране, вызывает сначала некоторую оторопь, а затем резкое неприятие. Потому что в этом нет ни социальной сатиры, ни сюрреалистического закоса, ни даже черного юмора. Есть просто тупое мочилово, под которое попытались подогнать какую ни есть идеологию.

Я, конечно, понимаю, что у хороших актеров может быть сколько угодно личных причин для того, чтобы сниматься в подобной байде. И я нисколько их не осуждаю. В конце концов, лишь их присутствие хоть как-то скрасило мне эти полтора часа. Но, все равно, смотреть на все это очень грустно.

Dropkick Murphys, как настоящее ирландское виски, с каждым годом и с каждым новым диском становятся все лучше. Лихого задора и безудержной энергии в их музыке не становится меньше, но при этом за внешней, чисто показной резкостью и грубостью в ней все явственнее проступает некая неявная изящная утонченность, присущая только истинным профессионалам и мастерам своего дела. Соотношение панкового начала и фольклорных корней настолько близко подбирается к идеалу, что это даже начинает несколько пугать.  Черт возьми, а что же они сделают на следующем диске?  Гремучая смесь, которую они создают, реально может оказаться взрывоопасной!  По собственному рецепту смешивая самые разные музыкальные стили, ребята не испытывают ни малейших сомнений в том, что именно так это и следует делать.  В лучших их песнях откровенно слышны ностальгические отголоски поздних Slade и Tin Lizzy. Как будто Dropkick Murphys сейчас делает то, что те тогда не успели или не смогли сделать. Хотя, этим дело, конечно не ограничивается. Всем известно, что ирландское рагу — самое вкусное на свете блюдо! Три стопроцентных хита — Rose Tattoo, The Season’s Upon Us и End Of The Nignt, — в сумме дают триста процентов. Для одного диска более чем достаточно!

Рабочее место Crane It

Итальянка Микаэла Нарделла придумала новый, весьма оригинльный способ избавить рабочий стол от лишних предметов, а кабинет — от шкафов и стеллажей. Рабочее место Crane It представляет собой стол, установленный внутри деревянной конструкции со встроенными «прядильными» колесами. К веревкам, которые тянут колесики, прикреплены разного рода полки, которые можно опускать или поднимать, покрутив ручку. Таким образом, полку с нужными вещами можно опустить, а другую — с менее необходимыми предметами — поднять, не загромождая при этом стол.

Мне нравится. С удовольствием воспользовался бы таким приспособлением. А то стол постоянно завален всякой ерундой.

Один из лучших фантастических фильмов, снятых в стилистике мокьюментари, то есть, псевдодкументального кино. Как понятно из названия, речь в фильме идет о пилотируемом полете к спутнику Юпитера Европе. Под слоем льда, покрывающего поверхность Европы  ученые давно уже надеются найти что-нибудь интересное.
Если вам уже довелось посмотреть «шедевральный» «Аполлон 18», снятый под эгидой мастер низкопробного трэшака Бекмамбетова — забудьте об этом. «Европа» — прямая его противоположность. Не смотря на все трудности, космический корабль, разумеется, долетит до Европы — иначе чего ради было бы все это затевать? Но космонавты не встретят там ни уцелевших с времен Второй Мировой нацистов, ни советских летательных аппаратов, ни китайских тайконавтов, ни хвостатых тварей, пожирающих мозги изредка залетающих к ним человеков. «Европа» — предельно реалистичный фильм. Не нашел никакой информации о бюджете фильма, но, по всему видно,  он весьма невелик. Однако, при минимуме вложенных средств, создателям фильма удалось создать видеоряд, подкупающей своей достоверностью. Временами действительно трудно избавиться от ощущения того, что ты смотришь реальные кадры, полученные с космического корабля, залетевшего так далеко, куда еще не добирался человек. И это реально вызывает ощущение некой сверхъестественно жути. Наверное, то же самое чувствовали люди всего мира, за исключением граждан СССР, наблюдавшие в прямом эфире первую высадку на Луну экипажа «Аполлона 12». Смею предположить, что основная заслуга в том эквадорского режиссера Себастьяна Кордеро. В отличии от голливудских звезд, он не избалован баснословными бюджетами, зато умеет по максимуму использовать те средства, что имеются в наличии.

«Европа» — это отлично снятая фантастическая драма. Фильм вряд ли способен удивить искушенного зрителя, зато непременно заставит сопереживать героям. А именно этого — сопереживания, — катастрофически не хватает современному кино, делающему ставку не на чувственность, а на зрелищность.

Новый диск команды Евгения Гудзя производит двоякое впечатление. С одной стороны это очень добротная, профессионально сделанная работа, грамотно  спродюссированная, сведенная и записанная. С другой стороны, по той же самой причине, диск оказался почти напрочь лишен того безумного шарма, за который фанаты, собственно и любили Gogol Bordello. От первозданного бардака, из которого прежде произрастала музыка, не осталлсь и следа. Теперь все причесано, приглажено и аккуратно разложено по полочкам. Не стало диковатых хоров, встроенных по принципу «кто кого переорет». Все вокальные партии  Гудзь полностью берет на себя, бросая остальных на подпевки. На протяжении всего диска не оставляет стойкое ощущение, что это сборник каверов, который не понятно с чего вдруг решил записать Гудзь — настолько это не вяжется с тем, что он делал прежде. Почти невозможно отделаться от чувства, что все это ты уже когда-то слышал. Причем — неоднократно. Трек  «The Other Side of Rainbow» странным образом напоминает классическую и кем только не перепетую композицию Джей Джей Кейла «Cocaine». «Lost Innocent World» — песня, будто выдранная из фонограммы какого-то классического вестерна.  «Dig Deep Enough» так просто повергает в полнейшее недоумение, поскольку вся построена на проигрыше из песни «Аквариума» «Поколение Дворников И Сторожей». «John the Conqueror (Truth Is Always the Same)» — хард-роковый боевик середины 80-х. «My Gypsy Auto Pilot» — так просто голимая постсоветская попса. Ну, а в целом новая версия Gogol Bordello больше всего похожа на ужравшихся вусмерть или же просто сошедших с ума Dropkick Murphys. Разве что, за исключением финальной «We Shall Sail», которая представляет собой настолько откровенный  закос под Боба Дилана, что аж дурно становится. Зато после нее становится окончательно ясно, что вместо сносящего крышу кайфа тебе подсунули суррогат.