Безнадежно вздохнув, Эрих фон Штохмайер сделал глоток кофе. Который оказался невыносимо горячим и до омерзения горьким. Эрих фон Штохмайер болезненно скривился и хотел было выплюнуть обжигающий ротовую полость и скручивающий язык в тугой жгут напиток. Но, вовремя одумался, вспомнив о том, к сколь серьезным последствиям приводили некоторые даже самые незначительные его действия. Особенно в последнее время. Эрих фон Штохмайер понятия не имел, где он сейчас находился. И плевать в чужом, незнакомом месте было, по крайней мере, неосмотрительно. Не говоря уж о элементарных правилах приличия. Поэтому, скривившись еще сильнее и сделав над собой титаническое усилие, Эрих фон Штохмайер проглотил-таки находящийся у него во рту кофе. Который, надо сказать, имел мало общего с тем благородным напитком, что обычно принято нарекать сим славным именем.
Приподняв повыше лампу, Эрих фон Штохмайер взглядом поискал местечко, куда можно было поставить чашку, что он держал в другой руке. Но, ничего подходящего не углядел. Если быть до конца точным, то он не увидел вообще ничего. Он находился в Пустоте. В которой существовали только он и круг света, отбрасываемый лампой в его руке. Открытие сие вовсе не порадовало Эриха фон Штохмайера. Поскольку он рассчитывал оказаться хоть где-нибудь, но только не в полной Пустоте. Если как следует подумать, так Пустота была последним местом, в котором он хотел бы оказаться. Конечно было еще одно весьма неприятное место, именуемое Адом. Но в его существование Эрих фон Штохмайер мог поверить с большой натяжкой, лишь сделав определенное усилие, дабы привести разум в должное состояние полного бездействия. Эрих фон Штохмайер был, хотя и простаком, но, все же, не полным остолопом, а потому не принимал просто так на веру всю ту ахинею, что нес во время проповедей приходской священник. Священнику-то что — он за свою болтовню деньги получал. Если бы Эриху фон Штохмайеру кто платил за пустые россказни, так он бы еще и не такое придумал. Подумаешь — Ад! В Аду ведь все примерно как и у людей. Ну, разве что только малость пожарче да пожестче. Ну, так к этому ведь и привыкнуть можно. Вот Пустота — совсем другое дело. В Пустоте, между прочим, запросто можно было свихнуться. От безысходности, ну, и просто от самой Пустоты.
-Эй, — позвал негромко Эрих фон Штохмайер. Сам не зная, к кому обращается, и не ведая, какой ответ хотел бы получить.