В конце коридора находилась маленькая деревянная дверца, протиснуться в которую мог разве что только подросток, да и то лишь бочком. Эрих фон Штохмайер взялся за дверную ручку в форме кольца и потянул на себя. Железное кольцо осталось у него в руке. А, когда он посильнее сжал пальцы в кулак, насквозь проржавевшее железо рассыпалось в прах. Эрих фон Штохмайер самодовольно усмехнулся, с размаха ударил кулаком в дверь и — взвыл от боли в расшибленных костяшках. Дерево оказалось куда прочнее железа. Эриху пришлось как следует покорпеть для того, чтобы сдвинуть дверцу с места и заставить двигаться скованные ржавчиной петли. Для того, чтобы протиснуться в дверцу, Эриху фон Штохмайеру пришлось низко склонить голову да еще и согнуть колени. Фактически, он оказался в коленопреклоненной позе. И, если бы он осознал, что это означает, то, возможно, поспешил бы вернуться назад. Но, не таков был Эрих фон Штохмайер! В силу своей недальновидности, он не ведал сомнений.
Пройдя в дверь, Эрих фон Штохмайер оказался в довольно просторной комнате с высоким потолком, имеющей форму правильного пятигранника. По углам комнаты стояли высокие канделябры-семисвечники. И, дабы как следует рассмотреть место, в каковом он оказался, Эрих фон Штохмайер запалил все имевшиеся свечи. Что, следует заметить, так же было не слишком-то разумно. По целому ряду весьма актуальных причинам.
А теперь, давайте окинем мысленным взором. то, что увидел Эрих фон Штохмайер, когда зажег все тридцать пять свечей и, опять же, по недальномыслию, погасивший тридцать шестую, что держал в руке.
Итак.
Все пять стен, включая и ту, в которой находилась дверца, были закрыты белыми полотнами натянутыми на рамы. От времени полотна запылились и кое-где отвалились от рам, на которых были растянуты. Но, при желании, привести их в порядок не составило бы труда. (Ах, если бы только Эрих фон Штохмайер задумался об этом) Потолок был украшен покрытой позолотой звездой, указывающей, подобно компасу, направления по сторонам света. У восточной стены находился длинный и широкий стол, покрытый толстым стеклом. Над столом была установлена труба для отвода вредных газов, а на самом столе был расставлены газовый прибор, перегонный куб и добрый десяток разномастных тиглей и колб. По всему, это была алхимическая лаборатория.
В восточной же части комнаты располагался жертвенник, покрытый белым полотном с изображенным на нем всемирным пентаклем в трех его планах — человеческом, природном и божественном. Посреди жертвенника находилась микрокосмическая пентаграмма Агриппы, начертанная на шкуре мертворожденного теленка. Вокруг пентаграммы располагались семь кубиков, изготовленных из металлов, соответствующих планетам. Кубик Меркурия помещался в хрустальном кубке. По четырем углам жертвенника были расставлены следующие предметы: в правом верхнем углу — толстая, наполовину сгоревшая свеча, окруженная широкими наплывами воска; в верхнем левом углу — серебряная курильница; в левом нижнем углу — сосуд с магической солью; в правом нижнем углу — серебряная чаша под магическую воду.
По левую сторону от алтаря помещался небольшой шкафчик с плотно закрытыми створками. Когда Эрих фон Штохмайер заглянул в него — а, кто бы сомневался в том, что в конце концов он именно так и поступит? — он увидел, что изнутри шкафчик покрыт белой материей, а полки его заполнены различными магическими предметами. (То, что предметы были именно магическими, не вызвало сомнения даже у Эриха фон Штохмайера). По правую сторону от алтаря стоял еще один точно такой же шкафчик, однако, изнутри он оказался оклеен золотистой бумагой. В этом шкафчике хранились символы различных религий, как широко распространенных, так и почти забытых.
Посреди комнаты был начертан круг около двух саженей в диаметре.
Над жертвенником к стене было прислонено магическое вогнутое зеркало на черном фоне.
И надо же было Эриху фон Штохмайеру сразу заглянуть в это зеркало!
Автор текста: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin