09
Дек 12

Миражи. Рей Брэдбери

Что любопытно, все разговоры о Брэдбери рано или поздно плавно перетекают на «Марсианские Хроники». А, чаще всего, именно с них и начинаются. Почему именно «Марсианские Хроники», понят почти невозможно. В конце концов, Брэдбери ведь написал множество других замечательных произведений. Но, вот, на «Марсианских Хрониках» отечественного любителя фантастики клинит намертво. «Марсианские Хроники» Брэдбери — это такое же Наше Все, как «Заповедник гоблинов» Саймака, «Неукротимая планета» Гаррисона или «Пасынки Вселенной» Хайнлайна.

 

В мои школьные годы повальное увлечение фантастикой было сродни всеобщему преклонению перед рок-музыкой. И то и другое имело статус чего-то, если и не совсем запретного, то и не до конца легального. И то и другое несло в себе разрушительный дух вольнодумства, без которого невозможна молодость. В то время не существовало понятия «культовый». То есть, само слово, конечно же, было, однако она не употреблялось в его нынешнем значении. Зато было множество сущностей, которые подходили под определение «культовый», как ничто из того, что называют  этим словом сегодня. Так, например, была группа Nazareth, которую никто не слышал, но все знали, что это очень круто. Якобы, был четвертый фильм из серии о Фантомасе с Жаном Маре и Луи де Фюнесом, сюжет которого мог рассказать вам любой, но который на самом деле никогда не был снят. И была книга «Марсианские Хроники», общепризнанный шедевр фантастики, которую мало кто хотя бы в руках держал.

Когда меня спрашивали:

-А ты читал «Марсианские Хроники»?

Я с чувством гордости и собственного превосходства отвечал:

-Разумеется.

И это была чистая правда.

Вот только я мало что мог рассказать об этой книге .

Дело в том, что я прочитал «Марсианские Хроники» слишком рано для того, чтобы что-то в ней понять.

Случилось это в возрасте шести лет, когда меня впервые на все лето отправили в пионерский лагерь. Назывался лагерь почему-то «Восток», хотя располагался в Подмосковье, где-то под Воскресенском. В системе пионерских лагерей мне больше всего не нравилось то, что все там нужно было делать по команде и всем вместе. Кажется, даже в библиотеку нас водили строем. Система выдачи книг в библиотеке тоже была  весьма своеобразная. Желающие приобщиться к литературе выстраивались в очередь к столу библиотекорши. Слева от которой стояла большая стопка книг. Библиотекарша брала книгу сверху, заносила название в карточку, и вручала ее тому, кто находился по другую сторону стола. Мне досталась какая-то книжка про собачек. А моему соседу — серый, почти квадратный томик , на обложке которого было написано «Марсианские Хроники». Как я позже узнал, это была книга издательства «Мир» из весьма ценимой знатоками серии «Зарубежная фантастика». Прилагающаяся к книге цветная суперобложка, естественно, отсутствовала.

На соседа моего книга не произвела впечатления, поэтому совершить обмен оказалось нетрудно. Так я на время стал обладателем «Марсианских Хроник», хотя в то время еще и понятия не имел, какое сокровище держу в руках.

Удивительно, что многие воспоминания того лета давно уже растворились в бесконечном потоке времени. А, вот, впечатление от этой книги остаются яркими до сих пор.

Прежде всего — ощущение необычного. Причем, необычного не в смысли чего-то неожиданного, странного или даже удивительного. Необычное — то есть, идущее вразрез со всем привычным и понятным, выворачивающее наизнанку простое и обыденное. Это был своего рода портал в иное измерение. Или заклинание, дающее возможность видеть то, что прежде было недоступно взору.

Я, действительно, ничего в ней не понял. Но книга буквально зачаровала меня. Это была, наверное, первая книга в моей жизни, которую можно было читать не последовательно, страницу за страницей, а просто открыв случайно на любом месте. Я постоянно таскал ее под мышкой, открывал при любой возможности и ловил взглядом строки. Меня завораживали диковинные названия и странные имена: господин ААА, доктор УУУ, инженер ТТТ. Кажущееся невероятным изящное сочетание простоты и таинственности наводило на мысль о том, что автору известен секрет, который может перевернуть всю мою жизнь. И он даже пытается поделиться им со мной. Вот только у меня не достает внимательности, сообразительности, ясности ума, знаний, опыта — в общем, чего-то не хватает для того, чтобы понять, о чем он мне говорит. Но даже само прикосновение к этой неразгаданной тайне было ошеломляюще прекрасным.

Самое интересное, что я совершено не помню, когда и как уже осмысленно прочитал «Марсианские Хроники». После того детского опыта прочтения Брэдбери у меня осталось стойкое ощущение, что эта книга была со мной всегда.

 

Есть некая удивительная категория людей, мир без которых представить невозможно. Так, все наши представления о теории относительности неразрывно связаны с личностью и даже с внешностью Альберта Эйнштейна — этого удивительно обаятельного, немного чудаковатого человека. И, если бы теорию относительности открыл не он, а кто-то другой, возможно, она вовсе не казалась бы нам чем-то необычайным, взорвавшим и перевернувшем все наши представления о мире, в котором мы живем. Не получается даже мысленно, в порядке абстрактного эксперимента, убрать Эйнштейна из истории человечества так, чтобы при этом все осталось на своих местах.

Из их числа и Рей Брэдбери. Мир без него не просто стал бы другим, а, скорее всего, вообще не смог бы существовать. И, если бы он не написал  «Марсианские Хроники», то этого уже не сделал бы никто.

Никто и никогда.