Мчится по улицам города книжный танк! И в изумлении отваливаются в стороны, уступая ему дорогу, «арматы» , «сарматы» и прочие «тополя». Потому что, кто бы и что бы там не говорил, а знание — это реальная сила!
Вот, только не знаю, что за город взяла на этот раз наша книжная армия? Может, кто подскажет?
Ольга Токарчук, польская писательница с украинскими корнями, лауреат Международного Букера и новый лауреат Нобелевской премии по литературе. Чисто формально она лауреат Нобелевки за прошлый год. Но в прошлом году по каким-то там политическим мотивам литературная премия не вручалась, зато в этом их дали сразу две. Ну, а поскольку Эксмо уже успело выпустить сборник рассказов нового нобелевского лауреата, грех было этим не воспользоваться и не прикупить очень приятную на вид книжку.
В целом, книга понравилась. Прежде всего, у автора очень хороший язык, простой и понятный, без чрезмерных усложнений, льющийся, как чистая вода в ручье. Нет, я серьезно, временами буквально слышишь, как слова журчат. К тому же, оказалась, что Ольга Токарчук пишет фантастику. Не научную фантастику и не фэнтези, а эдакую лайт-фантастику. Действия большинства ее рассказов происходят здесь и сейчас, однако есть некое допущение, которое делает знакомый мир немного другим. Как правило, это какие-то технологии, которые есть уже сейчас, но еще не получили того же широкого применения, как в рассказах. Например, клонирование (рассказ «Гора всех святых»), трансплантология («Сердце»), робототехника («Визит»). Есть истории в духе городской фантасмогории («Швы», «Пассажир», «Банки с домашними заготовками»). В рассказе «Правдивая история» фантастики вообще нет как таково, однако, описанные в нем приключения зарубежного профессора, приехавшего на симпозиум в страну, очень похожую на Россию, сами по себе настолько фантастичны, что могут посоперничать с приключениями Гулливера. А в рассказе «Календарь человеческих празднеств» речь идет о людях, нашедших себе живого бога.
Фантазия Токарчук если и не поражает воображение, то искренне радует даже самых прожженных знатоков и ценителей жанра. Казалось бы, в том, что она придумывает нет ничего нового. Ну, сколько уже раз писали авторы о клонировании или о роботах и о тех морально-этических проблемах, что встают в связи с этим перед людьми. Но весь фокус в том, что Токарчук не зарывается в эти самые морально-этические комбинации, а пишет об одном-единственном человеке, который живет в немного непривычном для нас, но вполне обычном для него мире, но при этом почему-то чувствует дикий дискомфорт. Вот этот душевный дискомфорт и проистекающая от него постоянная рефлексия как раз и является предметом творчества Токарчук. Именно с этими проблемами она пытается разобраться с помощью своих писательских инструментов.
Разумеется, тот, кто сумел бы с этим разобраться, получил бы не Нобелевку по литературе, а сразу все существующие в мире премии. Но Ольга Токарчук молодец уже потому, что берется за подобную проблематику и не боится писать текст на стыке литературы, психологии и философии. Принеси наш автор такие тексты в издательство, его бы погнали в шею. Даже из того же Эксмо, что выпустило книгу Ольги Токарчук.
Единственный момент, который мне не понравился — почти у всех рассказов сборника нет убедительной концовки. В какой-то момент повествование просто оказывается подвешенным в воздухе. Не смотря на тематику. о которой уже было сказано выше, Ольга Токарчук пишет не философские эссе, а вполне себе сюжетные истории. И оставлять их без концовок, то есть, фактически, бросать, когда захочется, это не комильфо. Совсем не комильфо.
Не могу сказать, что я сразу влюбился в нового для себя автора, но, несомненно, она меня заинтересовала. Жду следующую книгу.
Итак, очередная книга Арадия Аверченко. Вообще-то я давно уже к 14-томнику присматриваюсь, но жаба душит — больно уж дорого.
На этот раз под обложкой заглаваный роман «Шутка Мецената» и повесть «Подходцев и двое других». В большой форме Аверченко не менее великолепен, чем в малой. Оба произведения очень похожи по своей структуре. Как в романе, так и в повести описываются веселые похождения группы весьма колоритных персонажей, смотрящих на жизнь легко и весело и не ищущих проблем, на свои головы, потому как они и сами сыплются. И, если рассказы Аверченко напоминают Чеховские лучшие вещи, то в большой форме он сравним с таким гением юмористической прозы, как Вудхауз. Хотя, если принимать во внимание годы жизни и творчества, так это Вудхауз напоминает Аверченко.
Изящный слог, стремительно развевающиеся действия, сыплющиеся как из рога изобилия остроты — что еще нужно для того, чтобы приятно провести вечер с книгой в руках?
Цитата.
«Пальца ему в рот не кладите — не потому, что он его откусит, а вообще — не заслуживает он этого.»
Лестница в Университете Баламанд, Ливан.
Из электронных книжек такую не сложишь. Уж больно они неказистые.
Эта книга — сборник курьезных случаев и исторических анекдотов. В большинстве из которых речь идет о личностях, оставивших свой след в истории. но настолько незначительный, что для их описания хватило одной-двух страниц. И тем не менее…
Все знают имя человека, первым ступившим на Луну (очень хочется верить, что знают), но кто знает имя того, кто ступил на Луну последним? Я, признаюсь, не знал.
Кто сидел в машине рядом с Джеймсом Дином. когда он разбился?
Что за человек запечатлен на заднем плане фотографии, украсивший самый знамениты альбом The Beatles?
Кому принадлежала машина, в которой были расстреляны Бонни и Клайд?
Кто стал самым медленным гонщиком за всю историю Тур-де-Франс?
Кто отказал сражаться за форт Аламо?..
Мне очень нравятся такие подборки занимательных и малоизвестных исторических фактов. Поэтому я, не раздумывая, купил эту книгу. Тем более, что и оформление у нее было весьма приятное.
Увы, отличная идея оказалась убита безобразным исполнением.
Читать книгу мучительно трудно из-за корявого перевода. По всей видимости, не заморачиваясь сложностями русского языка, переводчик использовал грамматику языка оригинала. Что, надо сказать, идиотизм высшего класса. Некоторые фразы приходится перечитывать по два-три раза, чтобы вникнуть в заключенный в них смысл. А отдельные перлы так и вовсе вгоняют в ступор. И вызывают недоуменный вопрос: А куда смотрел редактор?
«Ей стало не по силам выносить <…> своих любовников, обещавших ей путешествия, которые так и не покинули пределов ее постели…» Простите, кто не покинул пределов ее постели? Путешествия?
«Те, кто им восхищаются — и прощают ему это — усматривают тут искусство». Загадочная фраз. Что прощают «ему» «те»? Свои восхищения «им»? И где именно «тут» они усматривают искусство? В общем контексте текста фразу, если постараться, можно разгадать. Но, черт возьми, к чему такие загадки?
«Тридцать восемь километров текучей пустыни.» Это еще что такое? Что за «текучая пустыня»? И куда она, так ее, течет? А, ничего особенного. Так образно автор и переводчик обозвали пролив Ла-Манш.
«В 1926 году на борту подводной лодки американских военно-морских сил, формой похожей на суппозиторий…» Кто похож на суппозиторий? Подлодка или ВМФ США. Хотя, автор, конечно, тоже хорош! Сравнить подводную лодку медицинской свечой — для этого нужно иметь поистине извращенную фантазию либо всю жизнь страдать от безжалостного геморроя.
А что может означать следующая фраза, так сходу и не поймешь: «Вот, ну-ка объедем и повернем, поворачиваем, повернули наконец!» Три одинаковых глагола в трех разных временах, — настоящее, будущее и прошедшее, — в одном коротеньком предложении. С ума сойти!
Дальше — больше. Из-за неумения грамотно излагать текст по-русски, переводчик начинает перевирать фаты!
«За рулем были опасные бандиты — Бонни Паркер и Клайд Бэрроу. Чтобы обезвредить этих гангстеров, полиции пришлось пустить в ход тяжелую бронетехнику.» (!!!)
Ну, это уже просто за пределами добра и зла! Никакая «тяжелая бронетехника» при задержании Бонни и Клайда не была использована. Тем, кто хоть немного интересовался историей этой отмороженной парочки, прекрасно известно, что убили их двое престарелых техасских рейнджеров и при поддержки местных (читай — деревенских) полицейских. И использовали они только ручное огнестрельное оружие. Ничего другого у них просто не было. Какая уж там «бронетехника»!
Подозреваю, что «тяжелую бронетехнику» выдумал все же не сам автор, а переводчик. Потому как у него и далее встречаются подобные косяков.
Так, например, переводчик с уверенностью пишет русскую транслитерацию название диска The Beatles и улицы в Лондоне»Abbey Road» — «Эбби Роад». Ну да, так мы этот диск называли, когда учились в школе и имели весьма смутное представление об английском произношении. Сейчас же достаточно запустить Мультитран, чтобы услышать правильное произношение — «Абби Роад». Я как-то сам около часа бродил по Лондону, в окрестностях Бейкер стрит, в поисках Эбби Роад, которая, как мне было точно известно, находилась где-то рядом. Но даже местные дворники, в ответ на мой вопрос, качали головами: нет тут такой улицы. Отчаявшись найти таинственную Эбби Роад, я вышел к остановке и начал изучать маршруты автобусов, разбираясь, как проще добраться до дома. Тут же сидевшая на остановке негритянка. черная как смоль, верно опознав во мне иностранца, спросил, не может ли она мне чем-то помочь? В Лондоне очень часто совершено незнакомые люди, видя на твоем лице выражение озадаченности, сходу, даже не зная, в чем дело, предлагают свою помощь. Для них это так же естественно, как сказать «sorry», случайно зацепив соседа плечом. Ну, я и изложил ей всю свою историю поисков Эбби Роад, мол, я фанат The Beatles… Она усмехнулась: Англичане… Скажите им Абби Роад и они вам сразу все покажут. А, вообще-то, Абби Роад тут, в двух шагах…
С такой же легкостью переводчик превращает всем прекрасно известного Дарта Вейдера в Дарка Вейдера. Ну, а почему бы и нет, раз уж весь текст пошел вразнос?
Куча претензий и к автору. Все факты он излагает исключительно сухо и скучно. По форме его тексты больше похожи на обрывочные конспекты. Такое впечатление, что сам он не испытывает ни малейшего интереса к своим персонажам. И главный вопрос автору: с какого перепугу он вдруг включил в свой перечень малозначительных исторических персонажей великого писателя Ромена Гари?
Безумно интересно узнать, что стало с барашком, который в компании петуха и утки первым в истории поднялся в воздух на шаре братьев Монгольфье. Но почему нельзя было уделить внимание не только содержанию и оформлению книги, но и самому тексту?
Злая ирония в том, что книгу выпустил издательство «Текст».
Как же приятно после всех Пепперштейнов и Моррисов снова почитать Аверченко! Чтобы насладиться прекрасным русским языком, точным, острым словом и блестящим юмором, спасающим от всех житейских невзгод.
В книгу, выпущенную издательством «АСТ» в серии «Русская Классика», вошли три сборник рассказов: заглавные «Веселые устрицы» (1910), «Рассказы для выздоравливающих» (1912) , «Черным по белому» (2013). Что приятно, содержание книги почти не пересекается с теми, что я уже читал. Что удивило, рассказы написанные в 1910-13 годах, еще до Октябрьского переворота, идеально ложатся и на советскую, и на нашу нынешнюю действительность. Ложится настолько точно, что, к примеру, как сам я с удивлением узнал, идея всеми любимого фильма «Ирония судьбы» была изложена Аверченко в рассказе «Визитер» не позднее 1910-го года — это год первой книжной публикации. Черт его знает, может быть Россия, и в самом деле, страна, потерянная во времени?
Свое мнение о авторе я уже высказывал. Поэтому ограничусь подборкой цитат, каждая из которых подобна жемчужине.
«Трудно понять китайцев и женщин.»
«И выдвинулся из среды мужиков мудрейший среди них старик Петр Савельев Неуважай-Копыто. Был он старик белый, как лунь, и глупый, как колода.»
«Когда же студен осмелился нахально заявить, что Земля круглая и что она ходит вокруг Солнца, то толпа мужиков навалилась на студента и стала бить… Били долго а потом утопили в реке. Почему газеты об этом умолчали — неизвестно.»
«Обе они были средних лет, но еще довольно моложавы. В отношении их друг к другу сквозила та специфическая женская дружба, которую ничто не может разрушить, за исключением новой выкройки на капот или красивого любовника.»
«Стеша был молодец девятнадцати лет, всю свою недолгую жизнь пробродивший из угла в угол, самоуглубленный дурень, ленивый, как корова, и прожорливый, как удав.»
«Что-то в нем есть такое, что действительно отличает его среди других индивидов нашего богоспсаемого болота.»
«У нас в России не все свободы отняты у народа. Осталась еще одна свобода — произношения.»
«Над Россией пронеслась революция, в Петербурге уже несколько лет работала Государственная дума, а Змиев остался таким же… Пыльные, безлюдные улицы, выводок цыплят у забора и одинокий пьяный, лежащий в тени около бакалейной лавки с вывеской: «Бакалея с продаже всего».»
«Мне хочется, чтобы все вокруг было хорошо, и если бы наш бездарное правительство пригласило меня на должность бесплатного советчика — может быть, из наших общих стараний что-нибудь бы и вышло.»
«Это не человек, а дурак какой-то.»
«Боже ты мой! И как у нас др сих пор обыска не было — не понимаю! За что только, извините, полиция деньги получает?»
Вторая попытка осилит прозу Павла Пепперштейна закончилась столь же сокрушительно неудачей, как и первая. Я сдался. Я не смог найти правый путь в этом словесном болоте. Пепперштейн снова меня победил.
На этот раз это были не рассказы, а, вроде бы, полноценный роман «Пражская ночь». Про некого наемного убийцу, приехавшего в Прагу по делу, разумеется. Вся история густо замешана н метаэкзистениальных страданий лирического героя по поводу безвременно сгнившей тушки СССР и той благодати, что подарила она странам Западной Европы.
«Что вы читаете, принц?» — «Слова, слова, слов…» Это точно про Пепперштейна. У него в тексте только слова, за которыми нет ничего. Ни смысла, ни образов, ни эмоций. Просто бессмысленный набор слов. Читать такое — самого себя не уважать. Это чистейшая, как слеза младенца, рафинированная графомания.
На этом тему Пепперштйна считаю для себя закрытой.
Хотя, нет, вот еще напоследок цитатки:
«Гул голосов, звон кружек, едкий сигаретный дым — все это хлынуло мне в лицо.»
«Охуевшим золотым отблеском полыхал овальный купол Национального театра.»
«Это освобождение принесло с собой страшную несвободу, как делают все освобождения, и все же они по-настоящему освобождают.»
Вот, теперь точно — все.
Если присмотреться, на обложке книги, в самом низу, можно прочитать: «Культовый автор Викторианской эпохи». Вот, честное слово, не знаю, существовало ли в означенное время такое понятие, как «культовый». Но, даже если и так, то в наше время Моррис, увы, не прокатывает. Ни как культовый, ни как популярны, ни как просто самый что ни на есть заурядный беллетрист.
Роман «Лес за гранью мира» написан в 1894 году. Но это ничего не значит. Первый роман о Шерлоке Холмсе «Этюд в багровых тонах» был написан 1887 году. И, тем не менее, он и сейчас читается на одном дыхании. Впрочем, как и другие произведения Артура Конана Дойля. А вот от «Леса за гранью мира» так и веет подвальной сыростью и пылью. Не знаю, делал ли то автор намеренно, но, как сюжет романа, так и язык, которым он написан, страшно архаичны. Страшно — потому что читать это очень скучно.
«Лес за гранью мира» находится на стыке между традиционным рыцарским романом и классической, в нашем нынешнем понимании, фэнтези. От рыцарского романа он унаследовал едва ли не все его родовые отметины. В первую очередь, это схематизм сюжета и условность в отношениях между персонажами. Тут и загадочные зачарованные замки, и прекрасные дамы, и таинственные злодеи, и отважный рыцарь, разумеется. Страсти — на пределе. Любовь — с первого взгляда. Убийство — всегда оправдано… В общем, персонаж, заявленный на первой странице, как герой, на протяжении всей книги будет вести себя исключительно по-геройски. Не ждите никаких неожиданностей — их не будет. Просто потому, что они не укладываются в существующую схему.
Но самый большой недостаток романа Морриса это даже не ходульный сюжет, и не картонные персонажи, а невообразимо скудный язык. Буквально все, что угодно, от человека до замка, он способен описать в одном коротком предложении. Опять же, используя набор расхожих штампов своего времени. Так же скучна и косноязычна и речь героев, которые общаются друг с другом исключительно стандартными фразами из «Разговорника настоящего рыцаря». Еще они очень любят произносить пространные и совершенно бессмысленные фразы, особенно в ответ на какой-то конкретный вопрос. А бесконечные повторы одного и того же приводят к ощущению, что действие все время топчется на одном месте.
По большому счету, роман может представлять интерес только для людей, интересующихся историей фантастической литературы. Я прочитал его, скажем так, с определенным интересном. Но другие произведения Уильяма Морриса я читать не стану. С меня достаточно. После уже прочитанного сильно сомневаюсь, что он способен чем-то меня удивить.
Цитата: «-Мой друг, теперь я должна поведать о том, что я сделала ради тебя и ради меня, и если ты решишь, что я виновата и меня следует наказать, вспомни сначала, что все свои поступки я совершала ради тебя и ради нашей надежды на счастье…»
Ну, и так далее, в том же духе. На дворе есть кол, на колу — мочало…
Стихотворение — наиболее компактный и емкий способ упаковки смыслов. А Георгий Кружков — гениальный упаковщик. Он известен прежде всего как мастер переводов английской поэзии. Его перевод Кэрроловской поэмы «Охота на Снарка» является образцом прекрасного знания английского и мастерского владения русским языком. Но помимо переводов Кружков и сам пишет стихи. «Пастушья сумка» — это собрание его избранных стихотворений за долгий период творчества. Начиная с далеких 60-х и заканчивая последними журнальными публикациями. И это поистине уникальная возможность не просто заглянуть во внутренним мир поэт, но и заново пройти вместе с ним весь путь его саморазвития, самопознания и становления как поэт.
Отличительной чертой стихов Кружкова является удивительная легкость, гармоничность и в то же время решительны отказ подчиняться каким либо стандартам стихосложения. В его стихах все по-своему. Не так, как надо, а так, как хочется, как кажется правильным. Кружков занимается упаковкой смыслов, а потому его подход к стихосложению крайне рационален и прагматичен. Принимается все, что способно помочь донести смысл до читателя. Слова сами знают свои места и встают в строки так, как следует. А уж распаковкой должен заниматься получатель послания. Именно поэтому читать Кружков не просто приятно, но еще и интересно. К его стилю невозможно привыкнуть, потому что ты даже не догадываешься, что преподнесет, чем удивит он тебя следующем стихотворении. А игры со смыслами порадуют даже изощренного знатока и ценителя постмодернизма.
Ну, а помимо прекрасного содержания, книгу, выпущенная московским издательством «Прогресс-Традиция» отличает еще и великолепное оформление. Ничего яркого, вызывающего. Все аккуратно едва ли не до аскетизма. Но при этом все на своих местах. Чистая, белая бумаг, аккуратный шрифт, тщательная верстка. Книгу просто приятно взять в руки и перелистнуть. В последнее время такое не часто случается. В общем, издательству повезло с Кружковым, Кружкову — с издательством, а нам всем — с ними обоими.
«Поэзия — театр теней.
Двумерный, эфемерный мир.
Ты ищешь мир полней, сочней? —
Иди в бордель, иди в трактир.»
Еще один замечательный пример литературного дизайна. Дверь библиотеки в колледже, оформленная в стиле сами знаете какого романа. По-моему, очень здорово придумано и исполнено. Вот только где находится этот колледж, я так и не смог выяснить.
