Закусочная Алексея Калугина

В новую книгу Марты Уэллс, открывающую цикл «Дневники киллербота», входят две небольшие повести — «Отказ всех систем» и «Искусственное состояние». По жанру это, пожалуй, технотриллер, действия которого происходят в далеком-предалеком будущем, когда путешествие по Галактике стало похожим на поездку на метро, роботы и всевозможные киберботы стали самым и обыденными приспособлениями, а среди людей стало вполне обычным быть существом третьего пола. На мой взгляд, вполне добротное, необременительное и не грузовое НФ-чтиво. Главным недостатком книги является очень слабенькая, совершенно не захватывающая интрига. Однако, это отчасти компенсируется тем, что повествование ведется от лица киборга-охранники, эдакого терминатора очень далекого будущего, взломавшего свой модуль контроля и ставшего самостоятельной личностью. По натуре он жуткий мизантроп и больше всего любит смотреть сериалы. Подача всей истории от лица этого довольно таки странного существа выполнена автором очень неплохо. И именно за счет этого история, что называется, начинает играть. Хотя, увлекательность ей, все же, совсем не повредила бы.

И, тем не менее, рекламные надписей на обложках вызывают недоумение. На первой: «Премия «Хьюго», «Небьюла» и две премии «Локус». На четвертой: «Лучшая книга 2017 года по версии The Verge, Лауреат премии «Алекс» и BooktubeSSF, финалист премий Филипа К.Дика и Гудридса». Уж слишком много премий для вполне проходной книги! Марта Уэллс — это все же не Айзек Азимов.

Перевод выполнен добротно, без откровенных ляпов, и грешит, разве что, некоторой небрежностью. На общем хорошем фоне странно выглядят такие фразы, как:
«Он жестом указал на меня.»
«Я проверил, работает ли система безопасности, и включил двигатель. Он со стоном оживился.»

Вышла уже вторая книга «Дневников киллербота» — «Стратегия отхода». Купил. Буду читать.

Сам я это не покупал и никому советовать не стану. Но, тем не менее, хочу проинформировать. Как писал классик: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины…»

Советы книжки под стать названию:

Ну, как? Вам уже захорошело?

Как же здорово было после суперпримитивных текстов Джо Хилла открыть книжку, в которой множество очень умных слов! Даже, если большинство из них тебе непонятны.

Ну, это так, лирическое отступление.

Книга «Монструозность Христа», на самом деле, очень сложна для чтения и восприятия. По крайней мере, для меня. Но при этом и необычайно интересна.

Книга заявлена как дискуссия о роли религии в современном мире между двумя известными философами: теологом-идеалистом Джоном Милбанком и материалистом, склоняющимся к марксистским позициям, Славоем Жижеком. На самом же деле, никакой дискуссии тут нет. Книга состоит из трех разделов. В первых двух Жижек и Милбанк поочередно излагают свои взгляды по заявленной теме. В последней Жижек пытается подвести общий итог и ответить на критику Милбанка.

Книга интересна тем, что лично мне прежде не доводилось читать ничего подобного. Тут спокойный и взвешенный разговор — именно разговор, а не спор с пеной у рта, — ведут не представители тех или иных религиозных учений и их противники, а философы, придерживающиеся различных философских концепций и подходов к любым, а не только религиозным, проблемам. Философы — очень странные, необычные люди, стремящиеся все простое сделать неимоверно запутанным и сложными. То, что они воспринимают окружающий мир не так, как все, это однозначно. Но, как не странно, эти их, на первый взгляд кажущиеся невообразимо вымороченными, взятыми едва ли не с потолка теории, в итоге оказываются едва ли не единственной возможностью, если не понять, так хотя бы смириться с окружающей действительностью.

Жижек, как закоренелый материалист, естественно, выбирает самый простой путь решения проблемы. Он сводит божественные проявления в мире к тому, что мы сами хотим считать таковым. Ну, а Новозаветные догматы он, как и Зюганыч, считает едва ли не созвучными кодексу строителя коммунизма. Милбанк же, как теолог, стремится все максимально запутать. Типа, бог здесь, но его как бы и нет, пока он нам не требуется. По Жижеку — бог не существует без верующих в него. По Милбанку — люди богу вообще по барабану, у него своих проблем выше крыши. Собственно, в этих двух (сильно упрощенных, разумеется, мною) утверждениях как раз и содержится расшифровка того, в чем ж заключается то, что оба они называют монструозностью бога.

Главная проблема книги, как я уже упоминал, это трудность для восприятия даже для подготовленного читателя. Все дело в том, что философы, как оказывается. общаются между собой на своем философском арго. Понять который ни чуть не проще, чем, скажем, разговор двух генетиков или физиков-ядерщиков. Даже при том, что вы знаете используемую терминологию, разговоры эти будет звучать для вас, как бессмысленный набор слов. Чтобы понять, о чем именно идет речь, нужно едва ли не по словам разбирать каждую фразу. В довершении этого, философы безумно любят ссылаться на своих многочисленных предшественников. Причем делают это так легко, походя, как будто все эти груды философских робот, о которых они говорят, всем превосходно известно.

Если вы готовы сломать эти две преграды — только тогда стоит браться за чтение «Монструозности Христа». Я, хотя и сумел осилить ее до конца, все равно боюсь даже подумать, какой процент текста оказался мною не понят.

Цитаты:

«Тем не менее конец конечного бытия есть как однозначный аспект, так и неоднозначный, и это открывается как прекрасному, так и скуке.»

«Если бы все было метафорой, метафорой не являлось бы ничего, а если бы все было аналогий, аналогий бы не было.»

Ну, нет, совсем не того я ожидал от лауреата премии Брэма Стокера и финалиста премии Локус — так гласят надписи на обложках. Если, конечно, им можно верить. Потому как, все прочая информация на задней обложке на деле тоже оказалась рекламным враньем. «Лучший американский автор хорора» — вроде как сообщает нам Times. Но в книге нет даже намека на хорор! «Дьявольски хорош!» — радуется USA Today. Интересно, а чем именно?

Книга «Странна погода» представляет собой сборник, в которой включены четыре повести, никак не связанные друг с другом.

«Моментальный снимок» — история о «полароиде», что отнимает память у человека, которого с его помощью фотографируют. Откуда взялся этот странный человек с «полароидом»? Зачем он постоянно фоткает впавшую в деменцию старушку? На все эти вопросы ответов мы не получим. В чем тут вообще смысл? Да, собственно, ни в чем Просто примите к сведению, что Джо Хилл придумал вот такую фигню. Вам страшно? Мне — нет.

«Заряженный» — самая большая вещь в сборнике. Это вообще не рассказ и не повесть, а политический памфлет на тему того, какое зло приносит мирным гражданам Америки право на законное владение оружием. Белые гады, полицейские и охранники торговых центров, стреляют благородных черных почем зря, при любом удобном случае. Может быть, для Америки это и актуальная тема, для нас же — пустышка. И, уж точно, это никакой не хоррор.

«На высоте» — человек впервые в жизни прыгает с парашютом и падает на облако. Которое, мало того, что оказывается твердым, так еще и начинает воплощать в реальность все его фантазии и мечты. Вот только накормить оно его не может. Самый невразумительный текст во всей книги. В нем вообще ничего не происходит, история топчется на одном месте. Плюс (или минус) неоправданно много места уделено отвратительно детальному описанию физиологии героя — как он пердит, как блюет, как он гадит, как подтирает свой зад… Мля, это уже реально какой-то патологией попахивает.

«Дождь». Ну, и наконец, последний рассказ в сборнике. Он хорош уже потому, что последний. Над Колорадо прошел дождь из кристаллических иголок. Кучу народа поубивало. Вот, что хотите со мной делайте, а я не могу представить, как падающие иголки могут убить человека, да так быстро, что он не успевает добежать до ближайшего навеса. Ну, ладно, казалось бы, эка невидаль, у них в Америке чего только не бывает: и континентальные разломы, и нашествие зомби, и инопланетяне, и Годзилла, и Бэтмен… Но вот дождя из иголок Америка выдержать не смогла и начался там у них полный апокалипсис. Этого уже я выдержать не смог и, пролистав до конца, выяснил только то, что во всем виновата Грузия. Ну, хорошо хоть не Россия на этот раз. Некую оригинальность этой бездарной повестюльке придает разве что то, что написана она от лица лесбиянки. Да, вот такой он, наш Джо Хилл — автор прогрессивных взглядов! Может и в шкуру лесбиянки влезть. Вопрос только — а на фига?

Честно говоря, мне его даже немного жаль. В смысле, Джо Хилла. Он изо всех сил старается сделать свой текст взрослым, включая в него сцен насилия и секса, которые, следует заметить, написаны вопиюще плохо. Но, на самом деле, Джо Хилл — стопроцентно детский писатель. Потому как и форма изложения у него детская, с бесконечными повторами и непременным желанием ткнуть читателя носом в то, что он сам считает важным. И текст предельно прост и дидактичен. И мотивы героев по-детски однобоки и примитивны. Причем, примитивны настолько, что даже детям такое не свойственно. Вот, скажем, сидит человек на облаке и ему совершенно по фигу, откуда это удивительное облако взялось. У него только две мысли в голове — как бы пожрать и с кем бы потрахаться.

Сам по себе текст скучен, невыразителен и сер настолько, что, читая его, временами начинаешь ощущать, что слушаешь какое-то невнятный бубнеж: «Бу-бу-бу-бу-бу…» Страсть к дословным пересказам телефонных разговоров и телепередач можно объяснить разве что только желанием «разогнать» текст, который и без того по большей части состоит из «воды». Я всегда читаю литературные тексты очень внимательно и медленно, возвращаясь взглядом назад, если случайно пропустил какое-то слово. Тут же я то и дело ловил себя на том, что перепрыгивал взглядом через целые абзацы! И — ничего, все нормально! Вскоре я вообще начал читать только первое предложение из каждого абзаца.

Вердикт: очень плохая книга, во всех отношениях. Идеи — откровенно глупы, изложение — ужасно. Черт меня дернул эту книгу купить. Джо Хилл, будь он хоть трижды сыном Стивена Кинга, очень плохой писатель. Он не создает тексты, а записывает слова, которые приходят в голову. Как пятиклассник, пишущий сочинение «Как я провел лето» и думающий при этом только о том, сколько страниц ему велено написать. В результате получается очень рыхлый, вязкий, трудно читаемый текст. Над которым, если по уму, надо еще работать и работать. Вопрос только — зачем? Все равно ведь текст пустой.

Очень не люблю говорить такие слова, но, все же: какая дрянь!

Этот первая книга Владимира Шарова, которую я просчитал. И купил я ее, можно сказать, по чистой случайности. Вообще-то я крайне редко покупаю книгу, ничего не зная об авторе. Но на этот раз заинтересовал анонс. Кроме того, редакция Елены Шубиной — это фирменный знак. Далеко не все, что издается в этой редакции лично мне бывает интересно, но, вне всяких сомнений, отбирают книги там очень строго. Все, что издается Еленой Шубиной, по крайней мере стоит того, чтобы с этим ознакомиться. Ну, а потом уже можно сказать, что нет, это не мое.

Примерно с таким настроением я и покупал «Репетиции». Но, вопреки ожиданиям, оказалось, что эта книга именно моя.

Роман «Репетиции» — это псевдоисторическое расследование. По форме он напоминает многие произведения Борхеса, в которых некоторые реальные исторические факты берутся в виде реперных точек на основе которых выстраивается невероятная, близкая к безумию фантасмагория. Как и у Борхеса, действия «Репетиции» начинается с того, что к некому историку в руки попадают документы 17 века. А именно, дневник некого французского театрального режиссера по имени Сертан, который, волею судьбы и исторической нелепости, оказывается в России. В России царит Раскол. Патриарх Никон строит Новый Иерусалим, в ожидании второго пришествия, которое непременно должно случиться в России. Тем более, что и год близится подходящий — 1666. Прознав о Сертане, Никон велит ему воспроизвести в Новом Иерусалиме все библейские события, вплоть до распятия Христа. Сертан берется за дела, используя вместо актеров местных крестьян, которые по причине неграмотности заучивают все свои роли, мизансцены и ремарки наизусть. репетиции продвигались удачно, как вдруг, как это всегда и бывает в России, следует крутая загогулина — Никон попадает в опалу, Сертан со всей своей труппой отправляется по этапу в Сибирь. В пути Сертан умирает, но крестьяне уже настолько прониклись своими ролями, что продолжают репетиции при любом удобном случае, будучи уверены, что именно от этого зависит, когда свершится второе пришествие.

В Сибири ссыльные, как и полагается, получают землю. строят деревню, обживаются. И продолжают репетировать.

Идут году. Родители передают свои роли детям. Репетиции продолжаются. На жизнь поселка этих странных людей накладывается жизнь всей страны, которую автор отслеживает вплоть до 1939 года.

«Репетиции» — произведение многоплановое, его можно рассматривать под самыми разными углами. И именно этим оно в первую очередь, интересно. С одной стороны, это рассуждение о месте веры в жизни человека. По Шарову, вера не делает человека ни добрее, ни духовнее. Скорее даже, наоборот — она дает ему оправдание любых недостойных поступков, вплоть до убийств. С другой стороны, это очень интересная попытка показать, насколько субъективное представление человека о жизни преобладает над объективной действительности. Хотя, при желании, рассказанную Шаровым историю можно рассматривать и как фантастическую аллегорию всей российской истории.

Мне книга понравилась. Хотя до подлинного литературного блеска ей все же далеко, но это лучшее из современной мейнстримовой российской литературы, что я прочитал за последние несколько лет. И теперь у меня в стопке того, что ждет прочтения, еще несколько его книг.

Недавно был разговор с одним из читателей о том, как одно издание книги может на треть оказаться больше другого по числу страниц. Ну, примерно вот так. Как раз на треть.

С Яцеком Дукаем у меня не сложилось. И в этом скорее моя вина, нежели автора или переводчика. Я редко бросаю книги, не дочитав, за исключением редких случаев, когда текст оказывается, ну, совершенно нечитаемым. Но такое обычно становится ясно уже на первых 10-15 страницах, а то и раньше. «Иные песни» я дочитал ровно до середины — а это, между прочим, текст в 750 страниц, — и понял: все, больше не могу. Точно так же я в свое время не смог осилить «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса. Мне кажется, это связано с особенностью мышления, когда человека оказывается прост не в состоянии воспринимать информацию определенного рода.

Впрочем, давайте по порядку.

Прежде всего, Яцек Дукай написал очень необычный роман. Он создал совершенно оригинальный мир, который поначалу кажется альтернативной реальностью, выстроенной на основе античности, которая не рухнула в свое время под напором варваров, а продолжала развиваться, заполняя собой весь мир. В этом мире летоисчисление ведется от Падения Рима, но, тем не менее, Александрия стоит и открыта для всех желающих Александрийская библиотека, а самыми распространенными языками являются латынь и греческий. Но главным отличием этого мира от нашего заключается в том, что здесь дух преобладает над материей.Человеческий дух настолько велик, что способен преобразовывать материальные предметы. А любой поединок, двух человек за столом или двух армий на поле боя, сводится, в первую очередь, к противостоянию духов. А еще где-то в Африке есть Искривленные земли, в которой непонятно по какой причине происходит жуткое уродование всех форм, в особенности биологический. Человек, ступивший на эти земли, если и вернется назад, то изуродованным до полной неузнаваемости.

Второй особенностью романа «Иные песни» является язык, придуманный автором. Дукай использует очень много названий и терминов, в основе которых либо слова из греческого и латыни, либо некие мифологические понятия. И тут он, на мой взгляд, несколько перебрал, придумывая новые названия даже для хорошо известных и широко распространенных вещей, таких как повозка, табак, свеча и т.п. Это делает текст тяжеловесным и неудобочитаемым. Тут нужно сказать, что переводчик проделал огромную работу, адаптируя всю эту терминологию под русский язык. Он же снабдил текст обширными комментариями. И, все же, не так-то удобно, читая художественный текст, то и дело заглядывать в словарь.

Теперь о том, что лично мне показалось недостатками. Очень тщательно, до мельчайших подробностей описывая окружающий мир, автор непростительно мало внимания уделяет своим героям, их внутреннему миру. Расписывая порой она несколько страниц размышления персонажа по тому или иному вопросу, он при этом все равно не дает возможности герою раскрыться перед читателем. Все они так и остаются фигурками на поле для ролевой игры — выбирай и играй за ту, что нравится, исходя из его роли: маг, злодей, полководец, роковая красотка… Повествование так же все время растекается водой по древу. Прочитав половину книги, я так и не понял, в чем же заключается главная интрига? Автор заманивает читателя то в одну, то в другую, то в третью сторону, показывает кучу всяческих диковинок и чудес — но, к чему все это.

Ну, а в середине книги вся история выдала вдруг такой кунштюк, что меня это буквально выбило из седла. До этого все, чем занимаются герои, здорово смахивает на магию, но, тем не менее, получает некое подобие научного объяснение, опирающееся на то, на каком уровне прибывает наука в этом выдуманном мире. И вдруг — герой отправляется в путешествие на Луну! На каком-то летательном аппарате, напоминающем летающий шар с реактивной тягой! А на Луне живут огненные люди! И там он должен встретиться с некоей богиней, которая когда-т о давно сбежала с Земли, после того, как культ ее был запрещен!

Ну, то есть, роман окончательно и бесповоротно превратился в фэнтези. (Вопреки названию серии «Звезды научно фантастики».) Причем в такое фэнтези, которое я активно не люблю — когда автор действует по принципу: что хочу, то и ворочу. Какие могут быть претензии — это же фэнтези!.. И на этом я сломался.

Больше всего «Иные песни» напоминают средневековые романы, повествующие о таинственных землях и роковых красавицах, томящихся в плену у зловредных колдунов, которым служат мерзкие карлике. А многословие, терминологические изыски и длинные псевдонаучные рассуждения делают его очень тяжелым для восприятия. Тем не менее, никого не стану отговаривать от прочтения. Роман, бесспорно, талантлив, но совершенно не в моем вкусе. На мой взгляд, текст все же не следует искусственно усложнять сверх необходимого, т.е., того, что требует авторский замысел. А в «Иных песнях», как мне кажется, замысел как раз и сводится исключительно к описанию всего, на что способна авторская фантазия. Которая, следует отдать автору должное, у него очень богатая.

Очень красивые обложки серии детских книг. Единственная проблема — позолота. Не знаю, как у импортных, а у наших книг с похожим оформлением вся позолота после первого прочтения на руках остается. У меня на полках «черная» серия Терри Пратчетта стоит с «голыми» корешками.

Пятая книга из цикла «Пространство», который выдают на-гора два неутомимых соавтора Дэниел Абрахам и Тай Фрэнк. И, хотя в этой книге уже заметным становится профессиональное растягивание текста, интригу авторы держат мастерски и напряжение не ослабевает ни на миг.

Как это делается чисто технически, мне понятно. Авторы сначала прописывают подробный синопсис романа, затем делят между собой героев и каждый ведет строго определенную линию. Но делают тони это мастерски. Настолько четко и аккуратно, что не заметно ни разницы стилей, ни сюжетных швов. Тут просто хочется снять шляпу — ай, да молодцы! Ну, и, разумеется, самое главное, что выделяет книги авторского дуэта, пишущего под псевдонимом Джеймс Кори, это потрясающая точность и достоверность описаний, дающая читателю возможность почувствовать себя в самом эпицентре событий.

На этот раз авторы раскидали команду «Россинанта» в разные стороны, буквально по всей Солнечной системе. А все ради того, чтобы более объемно показать картину происходящего. И есть чего ради. На этот раз они, ни много, ни мало, решили угробить Землю. Сказано — сделано — жизнь на Земле грохнули. Все кто смог — эвакуировались на Луну. А герои с «Россинанта» на это раз спасали не мир, а самих себя. Кроме того, нам рассказали много интересного из их прошлого. Ну, и, наконец, к экипажу «Россинанта» похоже всерьез и надолго присоединилась бравая десантница-марсианка Бобби Драпер. Этого события я ожидал едва ли не с первого момента ее появления в тексте.

Концовка у романа, как всегда, открытая. Да настолько, что я просто с нетерпением жду следующую книгу. Среди обитателей Пояса внешних планет — разброд и шатание. На Марсе созрел заговор военных. От Земли осталась только Луна. Да еще и Кольцо, созданное протомолекулой, теперь уже непонятно кем контролируется. Что же будет дальше?