Тут вот какая мысль клюнула в темечко. Фильм-анекдот «Смерть Сталина» был запрещен к прокату потому, что группа товарищей, посмотревших его на закрытом просмотре, разом резко оскорбилась. Было их человек 50. Ну, никак не больше 100. Ладно, пусть даже 100. Сотня человек приняли решение за всю страну. Чудно, конечно. Но не о том речь. Речь, собственно, об анекдотах. Как с ними-то теперь быть?
По поводу «Смерти Сталина» официальные лица официально заявили, что «прокатное удостоверение может быть отозвано в случае выявления при публичной демонстрации фильма материалов, содержащих информацию, распространение которой запрещено российским законодательством». При этом, разумеется, не уточнив, что за информация такая запрещенная содержится в фильме-анекдоте про усатого диктатора и его бандитскую кодлу. Я фильм видел — ничего крамольного не узрел. Хотя, конечно, у нас запрещено столько всего, что нормальный человек и не упомнит, а чаще всего всего даже и не знает. Хорошо, но как теперь быть с анекдотами? Про того же Сталина, Ленина, Дзержинского, Штирлица?
А про Винни Пуха и Карлсона еще можно?
«Вы помните меня? Я — Карлсон!» — «Конечно же помню! И вашего друга и соратника Энгельсона тоже помню!» — Это как? Еще прокатывает? Или тоже уже распространяет что-то запрещенное?
Нет же, правда, я не прикалываюсь. Понять пытаюсь.
Автор текста: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin
Tags: анекдот, Большой Брат, кино