- Эпичное падение
Замполитом командира части был у нас майор С. Лет сорока с небольшим, невысокий, с чуть вьющейся, сильно поседевшей шевелюрой и очками в толстой пластмассовой оправе. Говорил он медленно, негромко, как будто точно знал, что каждое его слово — на вес золота. Была у майора С. слабость — любил он бухнуть. Причем, делал он это в присущей только ему одному, уникальной манере. Он не надирался разом до полного «не могу», а клюкал понемножечку в течении всего дня. К вечеру, как правило, алкоголь и усталость брали свое, и майор С. отправлялся домой отдыхать.
Суббота и воскресенье в армии отличались от всех прочих дней главным образом тем, что в эти дни нам показывали фильмы. И, между прочим, совсем неплохие фильмы. Поскольку наша часть находилась на территории военного городка, стоявшего в сопках, километрах в ста от Улан-Удэ, наш киномеханик брал фильмы в клубе городка, куда ходили офицеры с женами и подругами. Так, что там попадались и новинки, и классика. Перед тем, как идти в клуб, нас выводили на вечернее построение, чтобы после просмотра фильма сразу отправить спать. Раздевалки в клубе не было, поэтому даже зимой мы топали туда без верхней одежды. Чтобы мы не околели, построения проводились не на плаце, а возле ротных корпусов, после чего — бегом в клуб.
И вот однажды, в середине зимы, случилось так, что в один из выходных дней, майор С. оказался не только дежурным по части, но и единственным старшим офицером на все подразделение. Не в силах упустить такую возможность, он, должно быть, всецело посвятил себя свой страсти. В части его видели только рано утром, после чего он исчез в недрах штаба.
В девять вечера дневальный дает команду на построение. Все в одних легких куртках — фактически, в чем мать родила, — выскакивают на улицу, рассчитывая вскорости оказаться в теплом клубе. Но неожиданно поступает странная команда: «Шагом марш на плац!». Все тихо офигевают — мороз под сорок, мы раздетые, какой, на фиг плац? — но все равно топают в указанном направлении.
Строимся на плаце.
Ночь. Два фонаря у крыльца штаба. Небо с россыпями звезд и полосой Млечного пути — как в планетарии. К дверям штаба тянется широченная лестница в три пролета, каждый ступенек по десять. Глядя на эту лестницу, можно подумать, что ведет она не в штаб стройбатовской части, а, как минимум, в Театр советской армии. Между первым и вторым пролетами стоит трибуна, на которую обычно выходят разводящий и командир части. На этот раз на трибуне — никого.
Пять минут стоим. Десять.
Околеваем.
Пятнадцать.
Кому-то из ротных прапорщиков приходит в голову дать команду убрать руки в карманы. Ну, по крайней мере пальцы не отморозим. А то ведь без пальцев как лопату в руках держать?
Наконец дверь штаба распахивается. Появляется замполит в сопровождении двух дежурных по штабу. На нем расстегнутая шинель и косо надвинутая шапка. Замполит останавливается, принимает позу древнегреческого оратора и, явно имея намерение поведать всем нам нечто сокровенное, провозглашает:
-Солдаты!.. — Ну просто Одиссей, обращающийся с речью к воинам, отправляющимся с ним в Трою!
После чего заваливается на бок и медленно катится вниз по лестнице.
На площадке между вторым и третьим пролетами его догоняют дежурные. ловят и ставят на ноги. Замполит гневно отпихивает их в стороны, одергивает шинель и произносит все то же:
-Солдаты!..
После чего снова падает и катится дальше вниз по лестницы.
Смотрится все это невообразимо эпично. Ночь, Звезды. Строй окоченевших от холода солдат. Полная тишина, Широкая лестница. И замполит — медленно катящийся вниз в перекрестье света двух фонарей.
Дежурные снова ловят замполита между двумя пролетами. И тут уже у них хватает ума ухватить его как следует под белы ручки и, не смотря на сопротивление, утащит в штаб.
Трибуна по-прежнему пуста. Мы, как и прежде. стоим на плаце. Без шинелей. Засунув руки в карманы.
Тут кто-то из ротных прапоров взбегает вверх по лестнице и скрывается за дверями штаба. Видимо, решил справиться о состоянии майора С. Через пару минут он появляется на лестнице и машет рукой.
-В клуб!
И мы наконец-то топаем в клуб, где быстро приходим в себя.
В клубе тепло. Да еще и какой-то боевик с Бельмондо. И майор С. вскоре оказывается всеми забыт. Хотя мы так и не узнали, что же он собирался нам поведать?