Данный фильм не был официально одобрен компанией наследничков, до сих пор гребущих лопатой деньги на том, что успел сделать за 27 прожитых лет один из величайших рок-гитаристов. А потому в фильме не звучит ни одна композиция, написанная самим Хендриксом. Что вовсе не делает фильм хуже, поскольку Хендрикс успел наиграть немало каверов. А вот алчные наследнички в очередной раз выставили себя не в лучшем свете. Потому что фильм получился отличный. Хотя, наверное, Хендрикс в нем не совсем такой, каким хотели бы представить его современной публике держатели прав на его наследие. Ведь, что им нужно, в первую очередь? Разумеется, продажи! Продажи все новых и новых компиляций записей Хендрикса, которые и по сей день выходят с постоянством, которому позавидовал бы и живой. А, значит, им нужен лакированный, сусальный образ Джими Хендрикса, похожей на фигурку Девы Марии, которая по праздникам мироточит.
Хендрикса в фильме сыграл Андре Бенджамин, участник хип-хоп-дуэта Outkast, также известный как Andre 3000. И великий гитарист в его исполнении получился не то, чтобы не очень великий, а вообще никакой. Бенджамин, увы, не смог найти внутренний стержень, на котором мог бы держаться образ его героя. В его интерпретации получается, что Хендрикс был человеком, которого вообще ничего не интересовало. Ну, то есть, абсолютно ничего. Даже выпивка и наркотики были всего лишь чем-то вроде необходимого приложения к его профессии. Если бы от рок-музыканта не требовалось бухать и курить дурь, он бы просто сидел, тупо уставившись в потолок. Да, разумеется, он был гением гитары, но при этом, вроде как, и сам толком не понимал что, как и зачем он делает.
Одним словом, Хендрикс из Бенджамина получился никакой.
Но, как известно, короля играет свита. И все остальные актеры в фильме настолько хороши и убедительны, что с их участием можно было бы снять фильм о Хендриксе, оставив самого Хендрикса за кадром. Крошечный эпизод, когда великий Клэптон по просьбе своего друга приглашает сыграть с ним на сцене никому тогда еще неизвестного Хендрикса. Хендрикс берет первые аккорды. Клэптон удивлено смотрит на него, после чего отключает свою гитару и уходит со сцены. Все сказано без слов. При этом сам Хендрикс ничего не делает. И именно на таких ярких эпизодах построен весь фильм. Хендрикс показан не сам по себе, а через окружающих его людей.
Но подлинная звезда фильма, без которой вообще ничего бы не было, это молодая английская актриса Имоджен Путс, неторопливо, но очень уверенно набирающая обороты. И игра ее от фильма к фильму становится все более уверенной и впечатляющей. Своей нестандартной внешностью она напоминает молодую Мэрил Стрип. В «Хендриксе» она играет Линду Кейт, без участия которой Хендрикс мог бы и вовсе не состояться, как музыкант. И Путс на удивление уверенно вырисовывает сюжетную линию своей героини, не выпячивая на первый план, но при этом со всей определенностью подчеркивая ее значимость.
Для Джона Ридли фильм стал второй режиссерской работой. И справился он с ней на отлично. В совершенно нехарактерной для мейнстримовского кино манере он монтирует фильм из коротких эпизодов, перемежая их документальными кадрами и фотографиями. Почти ни в одном эпизоде герои не находятся у него в центре кадра, они все время сдвинуты в сторону, что производит на зрителя эдакий раздражающий эффект, не дающий расслабиться и спокойно плыть по течению. Часто в кадре присутствуют не лица героев, а их руки, плечи, другие части тела, которые, как не странно, оказываются необычайно красноречивыми.
Добавьте к этому съемку под непривычным углом и постоянное стремление режиссера «смазать» кадр, сделать его нечетким за счет освещения, сигаретного дыма или воды, текущей по стеклу, из-за которого мы смотрим на героев — и мы получаем что-то вроде постимпрессионизма. Живописная манера постановки мизансцен наполняющего каждый кадр буквально хлещущими через край эмоциями.
Именно так этот фильм и должен восприниматься. Не как биография конкретного человека, а как эмоциональный, очень чувственный портрет удивительного времени — конца шестидесятых. Со всеми его героями, чудесами и вывертами. Времени, когда едва ли не каждый чувствовал в себе задатки гения. Времени, которое никогда уже не повторится.
