Прапор и трипак
Сегодня история не о замполите, а о санинструкторе, прапорщике и трипаке.
Я попал на работу в санчасть где-то за полгода до дембеля. По личному приказу комбата. До этого санинструктором был парень с моего же призыва. Все дело в том, что, когда нас, кучу новобранцев привезли в часть, завели в какую-то комнату, а потом в нее влетел какой-то офицер и крикнул:
-Кто тут медик?!
Я не встал.
Нормальный, здоровый инстинкт подсказал мне, что, если сразу же, едва появившись в части, занять должность санинструктора, которая предоставляет кучу привилегий замечательных возможностей, то ни чем хорошим это не кончится. Вместо меня встал некий тип, который имел какое-то весьма опосредованное отношение к медицине. Да, к тому же, еще и сволочью оказался редкостной. Когда бойцу нужно было мозоль на ноге перевязать, он наклеивал кусочек бинта размером с ноготь полоской пластыря шириной в два миллиметра. В сапоге такая повязка выдерживала ровно 45 секунд. Когда у него просили анальгин от головы или зубной боли, эта скотина давала бойцу таблетку глюконата кальция. Ну, и, разумеется, карму фиг обманешь — кончил он плохо. Залетел на чем-то очень серьезном, едва не загремел под трибунал, но, в конце концов, был просто отправлен в роту, где у него не было ни друзей, ни приятелей. В санчасть комбат приказал отправить меня, поскольку к тому времени я уже его сыну отит лечил и учил его квадратные уравнения решать. Даже когда у нас начпрод в аварию попал, комбат велел не штатного санинструктора из санчасти тащит, а меня среди ночи из роты выдернуть.
Ну, в общем, после года с лишним мне в санчсти устроиться было неплохо. Да, какое там, просто хорошо. Насесть на меня по сроку службы уже никто не мог. Меня знали и уважали (или — нет, тут всякое случалось) уже просто как человека. Гриша Б., мордвинец, уже при увольнении был искренне удивлен: «Фига себе, ты москвич? А я думал, ты из наших.» Ну, о том, как не любят в армии москвичей, как-нибудь в другой раз.
А эта история началась зимней ночью, когда в дверь санчасти постучали. За дверь стоял прапорщик из моей роты.
-Слушай, — говорит, — тут такое дело…
В общем, есть у него приятель в соседней бригаде связи, тоже прапорщик. Был недавно в отпуске и вернулся с трипаком. Он в свою санчасть идти не хочет, чтобы дело огласке не придавать. Так, не могу ли я его антибиотиками проколоть? Бициллин у него свой — от меня только шприц и руки требуются.
Мне не сложно укол сделать.
-Давай, — говорю, — веди своего приятеля.
Тот оказывается уже тут, за дверью ждет.
Прапор торжественно вручает мне пузырек с бициллином. Я готовлю раствор, беру шприц. Прапор спускает штаны. Я, как и полагается, делаю укол в ягодицу.
-Все, — говорю, — до завтречка.
Курс бицилина при трипаке включает от 7 до 10 уколов, в зависимости от степени тяжести.
Прапор смотрит на меня как-то подозрительно. Как будто я у него что-то украл.
-Все? — спрашивает.
-Все, — отвечаю.
-А почему было не больно?
Тут я несколько офигеваю. Вообще-то уколы антибиотиков очень даже болезненные. А бициллин из них — один из самых противных. В приличных местах антибиотики новокаином разводят, чтобы не так больно было. Но у меня-то санчасть — лишнего новокаина нет, поэтому я разводил просто физраствором. То есть, как ни крути, должно было быть больно. Не иначе как, думаю, прапор из себя Ван-Дама корчит.
-Покажи пузырек! — требует вдруг прапор.
Ну, думаю, здорово! Этот параноик решил, что я его бициллин заныкал, а ему пустую водичку вколол. Ладно, на тебе пузырек!
Прапор убеждается, что пузырек пуст, после чего требует:
-Шприц покажи!
Держи! Даю ему шприц.
-И иголку!
Достаю из кюветы стандартную иглу для внутривенного вливания и вручаю ему.
-Эта не та игла! — возмущенно заявляет прапор.
Тут я уже в полной растерянности.
-Что значит «не та»? Кто тут, вообще, доктор?
-Покажи, какие у тебя иглы есть, — уже не требует, а просит прапор.
Мне уже и самому интересно, что происходит. Поэтому я открываю перед ним бикс со стерильными инструментами.
-Вот она! — тут же радостно заявляет прапор. И выхватывает из бикса иглу для капельницы!
Это здоровенная такая игла, которую втыкают в резиновую пробку бутылки с вводимым вену раствором, когда ставят капельницу. Иголка серьезная, с диаметром одного только отверстия миллиметра в три. И, собственно, только для этой цели и предназначенная.
В ходе дальнейшего расследования картина окончательно проясняется.
Год назад с прапором приключилась абсолютно та же самая история — был в отпуске, подхватил трипак. Вот, досадно, не поинтересовался я у него тогда, куда это он в отпуск ездит, где все поголовно триппером болеют? Вернувшись, он, как и в этот раз, отправился в нашу санчасть со своими бициллином. А у бициллина есть одна хитрая особенность — он в воде не растворяется, а образует мелкодисперсную взвесь. Все прекрасно знают, как делают укол антибиотиков — если на себе не испытывали, так в кино видели. Врач набирает в шприц жидкость из ампулы, втыкает иголку в резиновую пробку пузырька с сухим лекарством, вливает в него жидкость, перемешивает раствор, снова набирает его в шприц, после чего — классика! — поднимает шприц иглой вверх и выдувает попавший в него воздух, до тех пор, пока из иглы не брызнет само лекарство. Так вот, с бициллином так поступать нельзя! Категорически! Взвесь попросту забьет иголку. Вытягивать взвесь из пузырька следует резко, без остановки. После чего иголку снимают и, в нарушении существующих правил, выдувают попавший в шприц воздух без иглы. Затем на шприц надевают непременно новую иглу, не продувая (sic!), втыкают ее в задницу пациента и, опять же, резко, одним нажатием на поршень, загоняют лекарство в ягодицу. Стоит хотя бы немного ослабить давление на поршень — игла тут же забьется взвесью бициллина и на этом все закончится. Прежний санинструктор, видно, этого не знал. Но он сумел найти выход из положения — авторитетно заявил прапору, что для бициллина существует особая игла — та самая трехмиллиметровая игла для резиновых пробок!
Не знаю, как уж он ее на шприц присобачил — игла для этого совершенно не предназначена. Взвесь бициллина через нее. конечно, потечет без проблем, но это ж даже подумать страшна, какую дырку она оставит в заднице! Почти как пуля от мелкашки!
-И что, — спрашиваю прапора, — весь курс так кололи?
Он в ответ молча кивает.
Жуть какая!
Но, по крайней мере, мне понятно стало, почему мой укол показался ему совершенно безболезненным.
Нужно было видеть выражение лица прапора, когда я рассказал ему, в чем тут фокус. Самые разные эмоции промелькнули на нем, пока до прапора доходило, что за зверские опыты ставили над ним в этой санчасти год назад, и каким идиотом он сам себя выставил.
Наконец он поднялся на ноги.
-Где сейчас этот санинструктор? — спросил он у моего ротного прапора.
-Во второй роте, — ответил тот.
-Это та, что напротив санчасти?
-Ну, да.
-Идем! — решительно заявил один прапор другому и они оба потопали к выходу.
Чем все это закончилось, я не знаю. Да мне, честно говоря, и неинтересно было. Меня и без того уже немало порадовал история с супериголкой.
Ни завтра, ни послезавтра, ни в какой другой день прапор из бригады связи ко мне больше не приходил. Не думаю, что один правильно сделанный укол бициллина разом излечил его от трипака. Скорее всего, ему не понравились мои методы лечения. Ну, в самом деле, что это за укол, от которого жопа не болит?
