Рассказ опубликован в сборнике «Время — назад!» («Эксмо», Москва, 2005)
26 июля 2005 года, — вот когда все началось. Хотя какое это теперь имеет значение? Годы, месяцы, столетия — только слова. Слова, которые ничего не значат. Какой-то смысл пока еще имеют разве что только дни недели, — надо же знать, когда идти на работу, а когда можно остаться дома. Хотя со мной уже пару раз такое случалось, — прихожу в контору, как положено, в
Но дату — 26 июля 2005 года — я запомнил точно. Да и как тут забудешь, если в этот день у жены день рождения. Кому-нибудь доводилось забыть о дне рождения своей благоверной? Кто прошел через это хотя бы раз, меня поймет.
Праздник мы отмечали скромно, по-домашнему. Из гостей — только мои родители и Наташка, институтская подруга жены. Середина лета, пора отпусков, — Ольга, как не старалась, не смогла собрать большую компанию.
Я вообще не люблю дни рождения, в том числе и свой собственный, а уж когда их приходится отмечать в семейном кругу, для меня это не сказать, чтобы полный кошмар, но тоска смертная — это точно. Я сидел в уголке дивана, держа на коленке блюдце с куском торта, и тупо пялился в телевизор. С экрана на меня так же бессмысленно таращилась зеленющая пучеглазая лягушка. Звук был выключен, поэтому я не мог слышать комментариев специалиста на счет того, чем сейчас занята земноводная. Но так было даже интереснее, — глядя лягушке в глаза, я пытался угадать, что она обо мне думает.
Из прихожей послышался приглушенный шорох, как будто кто-то в темноте пытался ногой нашарить тапочек.
-Кто там? — удивленно посмотрела на меня жена.
-Понятия не имею, — ответил я, не двигаясь с места.
Можно подумать, это я приглашал гостей.
-Ну, так сходи и посмотри!
Я посмотрел на жену. На лягушку, тоскливо глядевшую на меня с экрана телевизора. Снова на жену.
-Ну? — Ольга покачала зажатой в руке вилкой, как будто примериваясь, как бы половчее ее в меня метнуть.
Я подмигнул лягушке, которая, по слухам, вполне могла обернуться красной девицей, ежели ее поцеловать, тяжело, с неохотой поднялся на ноги и двинулся на выход.
В прихожей, между дверью и вешалкой, стоял невысокий мужчина примерно моего возраста. У него было приятное, открытое лицо, которого я никогда прежде не видел, и редкие, зачесанные назад волосы соломенного цвета. Одет он был в костюм из серебристо-серой ткани, здорово смахивающей на пластиковую обертку для хрупких предметов. Левая пола широченного пиджака далеко заходит на правую сторону, — три большие красные пуговицы пришиты почти что на боку. Под пиджаком — белая майка с узким, стянувшим горло воротником. Широкие складки брюк скрывают обувь на ногах. Одежда нового гостя показалась мне несколько странной, но не более того. Честно говоря, слово «мода» для меня ровным счетом ничего не значит. Кто знает, может быть сейчас все цивилизованное человечество именно так и одевается? И, определенно, никто, кроме меня одного, не думает о том, например, что выйдет, если поцеловать зеленую лягушку.
-Здравствуйте, — сказал незнакомец. — Меня зовут Сергей.
-Очень приятно, — я ногой подтолкнул ему тапки.
Сергей посмотрел на серые шлепанцы так, будто понятия не имел, что с ними делать.
И только тут до меня дошло, что гость, которого не иначе как Ольга пригласила, стоял передо мной в прихожей, в то время, как дверь-то ему никто не открывал. Я озадаченно почесал подбородок.
-Извините, — смущенно поджал плечи Сергей. — Я решил прямо так, без церемоний... По-родственному.
-А вы случайно квартирой не ошиблись?
Мне показалось что я нашел самый простой выход из создавшейся ситуации. Хотя вопрос о том, откуда у незваного гостя ключ от нашей квартиры, по-прежнему оставался открытым.
-Нет-нет, — протестующе затряс головой Сергей. — У меня вот, — он протянул мне небольшой продолговатый предмет, упакованный в блестящую темно-синюю оберточную бумагу, на которой то и дело вспыхивала рассыпь разноцветных звезд, — подарочек для Ольги Николаевны.
-Шурик! — очень вовремя послышался из комнаты крик жены. — Ну, что там?
-Ничего! — громко отозвался я.
Потому что и сам пока не мог понять, что происходит.
-Вы, вообще-то, кто? — напрямую спросил я Сергея.
-Родственник, — улыбка Сергея сделалась вдвое шире и вчетверо дружелюбнее.
Честные люди так не улыбаются
-Чей родственник? — спросил я. И задал наводящий вопрос: — Ольги Николаевны?
-Нет, — тряхнул головой Сергей. — Ваш, Александр Прохорович.
-Да?
Родственников у меня было немного, а тех, с которыми я имел желание видеться хотя бы порой, можно было и вовсе по пальцам левой руки пересчитать. Сергей, определенно, не входил в число как первых, так и вторых.
-И кем же мы друг другу, — я показал пальцем сначала на Сергей, затем на себя, — доводимся?
-Я ваш внук.
Все ясно, парень не в себе.
-Точнее, правнук в седьмом поколении.
-То есть, пра-пра-пра-пра-пра... — я принялся пальцем отсчитывать демографические волны.
-Совершенно верно, — прервал меня Сергей, когда я добрался только до пятого колена.
Палец мой на секунду завис в воздухе, а затем, изменив положение, указал на Сергея.
-Вы из будущего? — задал я вопрос, в принципе, не требующий ответа.
-Ну, да, — радостно кивнул Сергей. — Из двадцать третьего века.
-Понятно, — я с беззаботным видом потер ладони.
Гостю можно было вызывать психушку. Но, учитывая то, что он каким-то образом сумел проникнуть в запертую квартиру, для начала нужно было звать милицию. Вот только иметь дело с милицией мне, ну, никак не хотелось. Сергей, производил впечатление законченного психа, но на жулика похож не был. Да и что это за жулик, который приходит на день рождения с подарком? Интересно, что там у него, подумал я, посмотрев на аккуратненький сверточек, что держал в руке Сергей.
-Шурик!
Терпеть не могу, когда она меня так называет!
-Да, золотко?
-Ну, долго ты там еще?
-Иду, уже иду!
Я задумчиво посмотрел на Сергей, — что же мне с ним делать? Сергей указал рукой на дверь в комнату, как будто это он приглашал меня пройти к остальным гостям.
-И как же вы к нам прибыли? — Спросил я у Сергея, чувствуя себя при этом полнейшим идиотом. — На машине времени? Или оседлав волну воспоминаний?
-Машина времени — устаревшее понятие. Устройство, позволяющее путешествовать во времени, мы называем темпоральным модулятором.
Сергей отдернул широкий рукав пиджака и показал мне часы на широком металлическом браслете. Присмотревшись как следует, я убедился, что часы у Сергея не совсем обычные. Это были даже не совсем часы, а, скоре, миниатюрный дисплей. Впрочем, это еще не являлось подтверждением того, что владелец сего странного прибора прикупил его где-то в далеком будущем. В двадцать третьем веке, — так он, кажется, сказал?
Я скептически поджал губы.
-И этого достаточно, чтобы перемещаться во времени?
-Требуется еще базовый модулятор в точке, откуда вы начали свой путь и куда собираетесь вернуться, — Сергей тронул пальцем крошечную кнопку на устройстве, которое он называл темпоральным модулятором, и на дисплее загорелась тройка разноцветных индикаторов. Гость из будущего сосредоточенно сдвинул брови: — Нужно поторопиться.
-В каком смысле? — не понял я.
-Я хотел бы первым поздравить Ольгу Николаевну с днем рождения, — Сергей снова показал мне подарок в праздничной обертке с мигающими звездочками. — Я, все же, самый близкий ваш родственник в двадцать третьем веке.
Сергей говорил настолько уверенно, что в какой-то момент я не то, чтобы поверил ему, но начал уважать его убежденность.
-А разве мы ждем новых гостей? — Я растерянно посмотрел на дверь.
Вот, думаю, сейчас она распахнется и в нашу крошечную прихожую ввалится толпа родственников, ни с одним из которых я доселе не был знаком.
-Шурик!..
В дверях появилась моя вечно недовольная жена. Увидев Сергея, она умолкла, так и не сказав всего, что собиралась. А лицо Сергея расплылось в глупой, блаженной улыбке.
-Здравствуйте! — не произнес, а пропел он и протянул руки навстречу Ольге.
По тому, как вытянулось лицо жены, я понял, что это не она пригласила Сергея на день рождения. Мне нравилось видеть выражение растерянности на лице Ольге, а потому, выдержав короткую паузу, я представил ей нашего нового гостя:
-Знакомься, дорогая, это наш дальний родственник, Сергей... — я посмотрел вопросительно на пришельца из будущего.
-Сергей Нифонтович Пикаров, — представился тот и учтиво поклонился.
Да, Пикаровы, это мы.
-Сергей Нифонтович, — я по-дружески положил руку Сергею на плечо, — прибыл к нам из двадцать третьего века, специально, чтобы поздравить тебя с днем рождения.
На это заявление Ольга отреагировала совсем не так, как я ожидал. Лицо ее вновь приобрело присущее ему от природы недовольно-капризное выражение.
-Долдоны, — понятное дело, она имело в виду нас с Сергеем. — Нашли время...
Ольга не успела закончить начатую фразу. Рядом с вешалкой на секунду вспыхнул яркий свет, и в прихожей появился еще один человек. Мужчина лет сорока восьми, одетый в форму, отдаленно напоминавшую милицейскую, по-молодецки расправил плечи, провел согнутым пальцем по густым буденовским усам и, приложив ладонь к узенькому козырьку фуражки с мхатовской чайкой на месте кокарды, браво отрекомендовался:
-Перетун Тердинович Пикаров, штабс-капитан левобережного полка по поддержанию правопорядка, — и скромно так добавил: — Год две тысячи триста сорок третий. Позвольте засвидетельствовать мое почтение.
Лихо щелкнув каблуками, Перетун Тердинович подался всем корпусом вперед и протянул Ольге крошечную розовую сумочку на золотом шнурке. Ольга польщено улыбнулась, — подарки она любила. Тут и Сергей подсуетился со своим презентом. Понятное дело, после такого оба незваных гостя были приглашены к столу.
Что удивительно, оба новоявленных родственничка сразу же очаровали моих родителей. При этом факт, что прибыли они черт-те знает из какого будущего, ни чуть не смутил стариков. Отец с гордым видом заявил, что в Перетуне Тердиновиче сразу видна Пикаровская порода, и тут же налил ему рюмку коньяку. А мать, поставив перед Сергеем блюдечко с куском торта, принялась наводить справки о будущих родственниках. Особенно ее интересовало, кто на ком женился и у кого сколько детей родилось. Ольге, казалось, вообще не было никакого дела до того, что за гости явились к ней на день рождение, — она с восторгом изучала подарки.
Перетун подарил Ольге духи, аромат которых можно было изменять, поворачивая три тоненьких колечка на горлышке флакончика. Продолговатый предмет, что извлекла Ольга из свертка, преподнесенного Сергеем, был похож на сосульку, переливающуюся всеми цветами и время от время издающую мелодичные мурлыкающие звуки. Значительно позже я узнал, что с помощью этого нехитрого устройства можно задавать настроение как себе самому, так и друзьям, находящимся поблизости. По всей видимости, прежде чем вручить подарок имениннице, Сергей настроил его соответствующим образом, поэтому-то мы и приняли гостей из будущего едва ли не с распростертыми объятиями. Я, например, не считаю себя законченным мизантропом, но и альтруизин по утрам не принимаю.
Несомненно, сыграл свою роль и интерес, который вызывали пришельцы из будущего. У меня, например, имелось к ним несколько любопытных вопросов, вот только вклиниться в разговор мне никак не удавалось.
Грустно мне стало. Это ж надо, сижу за одним столом с людьми, видевшими своими глазами будущее, на которое все мы сейчас только еще планы строим, и вместо того, чтобы расспросить их о том, что у них там, да как, слушаю, как они вместе с моими родителями перемывают косточки общим родственникам. И не заботит вроде как никого то, что все мы тут, можно сказать, по лезвию ножа ходим! Грянет какой-нибудь хроноклазм могучий, — и всем нам кирдык!
А по телевизору Хуан Терезе в сто первый раз в любви объясняется. Это даже без слов понятно, — по лицам актерам, напряженным, будто у них трехдневный запор.
И тут началось.
Кто-то деликатно постучал в дверной косяк и в комнату заглянула здоровеннейшая тетка. Я в жизни таких толстых не видел! Если в наше время едва ли не все страдают избыточным весом, то что же у них в будущем делается!
-Здравствуйте, — улыбается эта неимоверная толстуха во всю свою широченную физиономию. — Я ваша пра-пра, — это она персонально ко мне обращается, — и еще семь раз правнучатая племянница Серафима Ушкуйкина.
-У нас в роду отродясь никаких Ушкуйкиных не было! — сказал, как отрубил отец.
-Так это я только по мужу Ушкуйкина, а в девичестве Ван-Кайзерова, — отвечает ему толстуха и быстро так семенит к столу, сует Ольге в руки разноцветный сверток: — С днем рождения, Ольга Николаевна! — И взглядом ищет, куда бы присесть.
Чтобы усадить Ушкуйкину-Ван-Кайзерову, Ольга меня с дивана согнала. Я и обидеться толком не успел, как в комнату еще трое заходят. Причем один из них здорово на китайца смахивает, а другой — чистый негр.
-А вы кто такие? — сурово посмотрел я на них.
-Родственники, — отвечает негр. — Далекие потомки Александра Прохоровича Пикарова, каковому и желаем засвидетельствовать свое почтение.
-А так же жене его Ольге Николаевне, — добавил похожий на китайца.
-Из двадцать третьего века, — с пониманием ухмыльнулся я.
-Берите больше, — отвечает мне третий, как будто действительно чем-то на меня похожий. — Из двадцать седьмого.
-Да ну! — у меня от удивления брови на лоб полезли. Неужели и к этому времени человечество все еще себя не угробило?
-Человечество оказалось гораздо мудрее, чем думали о нем в прошлом, — назидательным тоном ответствовал мне негр. — Люди научились жить в мире, любви и согласии.
-А так же в гармонии с природой, — добавил похожий на китайца.
-А на Марс-то слетали? — поинтересовался я.
Меня, в самом деле, очень интересовала в то время проблема колонизации Марса.
-Слетали, — сказал тот, что немножко на меня похож. — Да только ничего интересного там не нашли.
-Так что можно было и не летать вовсе, — усмехнулся негр.
-Позвольте! Позвольте! — закричал кто-то из прихожей. — Мы тоже хотим с родственниками повидаться!
Смотрю, а в прихожей еще человек десять толкутся, никак не меньше! У нас квартира хоть и трехкомнатная, а, все одно, всех желающих вместить не может. Тем более, что все гости непременно к имениннице протолкнуться желают.
Пригласив первых трех прибывших располагаться у стола, я быстренько подскочил к двери и перекрыл проход остальным, уже вознамерившихся двинуться следом.
-Господа, — говорю я им, — я, конечно, ни в коей мере не желаю ставить под сомнение вашу порядочность, и, тем не менее, приготовьте документики, пожалуйста! Путь вы проделали дальний, могли и заплутать, а мне тут, извиняюсь, чужая родня не нужна!
Двое тут же испарились.
Ага, подбодрил я себя, так держать Александр Прохорович!
-Тех, кто не может подтвердить свою принадлежность к славному роду Пикаровых, попрошу очистить помещение!
-Но, послушайте!.. — Явно протестующе взмахнула рукой очень высокая, стройная дама с длинными черными волосами, зачесанными на правую сторону.
-И слушать ничего не желаю! — Не дал ей договорить я. — В конце концов, это частная квартира! Надеюсь, вы у себя в будущем не забыли, что такое право собственности?
Похоже, что не забыли. Еще трое исчезли во вспышках яркого света. Но взамен им появились семеро новых. В прихожей уже толпилось столько народу, что страшно было подумать, что бы произошло, материализуйся здесь еще хотя бы один незваный гость.
Народ побухтел, побухтел, но, видят, деваться некуда, — начали документы доставать. Я признавал только те из них, в которых мог ясно разобрать фамилию Пикаров или Пикарова. Пришлось отклонить четыре удостоверения личности, заполненные непонятной мне клинописью и карточку водительских прав, набранную азбукой Брайля. От ворот поворот получили четверо низкорослых братьев с фамилией Пикар, которые почему-то называвшие меня «великим исследователем подводного мира» и пытались заговорить со мной по-французски.
К тому времени, когда мне удалось навести относительный порядок в прихожей, в комнате уже негде было яблоку упасть. А новые гости все прибывали и прибывали. Становилось ясно, что бороться нужно не с внешними проявлениями болезни, а с ее причиной.
Я протолкнулся в комнату, с трудом пролез между выстроившимися в очередь гостями, желавшими преподнести подарки моей жене, и едва не упал, получив от кого-то, должно быть, не признавшего хозяина, тычок в спину. Чтобы остановить движение, мне пришлось упереться руками в край обеденного стола, заваленного разноцветными пакетиками и грудами подарочной бумаги. Прямо напротив меня за столом сидел мой будущий потомок Сергей Пикаров. Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, Сережа с интересом наблюдал за происходящим и, похоже, получал от этого немалое удовольствие. Из всех незваных гостей только он вызывал у меня хоть какое-то доверие. Быть может, потому что явился первым.
-Сергей!
Потомок посмотрел на меня и улыбнулся. Без ехидства, вполне по-дружески.
Если бы я попытался махнуть Сергею рукой, то тут же оказался бы поваленным на стол, поэтому я ограничился тем, что взглядом указал в сторону выхода. Родственничек меня понял, кивнул, поднялся со своего места, которое тут же заняла длинная и худа как жердь дама с волосами ядовито-желтого цвета и с палкой в руке, похожей не то на стек, не то на мундштук, и мы на пару начали пробираться в сторону прихожей.
Народу в прихожей толпилось едва ли не больше, чем в комнате, но мне уже было не до них. Я точно знал, что мне нужно выбраться из квартиры, и никто не смел, не имел права вставать у меня на пути! Должно быть, гости из будущего правильно оценили состояние моего духа, потому что даже при той жуткой толкотне и неразберихе, что царили в прихожей, умудрились расступиться, чтобы освободить проход, по которому мы с Сергеем и добрались до входной двери.
Вылетев из квартиры, я, не оглядываясь, побежал вниз по лестнице и, только оказавшись на улице, остановился, чтобы перевести дух. Следом за мной вышел из подъезда Сергей.
Теплый летний вечер, солнце клонится к закату, легкий ветерок гладит щеку, из ближайших кустов несет мочой. Все как обычно. И только в квартире у меня жизнь перевернулось вверх тормашки. Надо же, — я искоса глянул на Сергея, — родственнички из будущего. Хотя бы телеграмму дали, что ли, прежде чем заваливаться такой толпой.
Дойдя до детской площадки, мы присели на край песочницы. Я достал из кармана смятую пачку сигарет и протянул ее гостю. Сергей сделал отрицательный жест рукой. Я вытянул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и блаженно затянулся. Ну, вот, теперь можно и подумать о том, что делать с незваными гостями.
-Хорошо тут у вас! — произнес неожиданно Сергей.
Я сначала на него удивленно посмотрел, — не издевается ли? — потом по сторонам глянул. Знакомая картина, — на земле грязь после вчерашнего дождя, под кустами мятые банки пивные да бутылки битые валяются, повсюду, куда не глянь, кучки дерьма собачьего. Чего ж тут хорошего? Неужели в будущем и того хуже?
Сергей, видно, угадал мой вопрос.
-С экологией в будущем все в порядке, — успокоил он меня. — Но вот такого покоя и тишины, у нас уже не найдешь.
Ничего себе, покой, подумал я, в десяти метрах третье автомобильное кольцо проходить! Но вслух ничего говорить не стал. Понятное дело, Сергею в начало двадцать первого века попасть, все равно что мне в деревню на недельку съездить, чтобы посидеть с удочкой на берегу речки, рыба в которой давно передохла из-за пластмассовой фабрики, сбрасывающей отходы тремя километрами выше по течению.
-Вот сижу я здесь, — Сергей чуть приподнял руки, развел их в стороны и снова опустил на колени, — и понимаю: да, я здесь. Здесь и сейчас!
-А что, бывает по-другому? — спросил я, хотя и не понимал, о чем говорит мой потомок.
-Бывает, — удрученно наклонил голову Сергей. — Порой так закрутит... — Сергей сделал паузу, как будто нужное слова пытался отыскать, и безнадежно махнул рукой: — А...
-Понимаю, — я кинул окурок на землю и придавил его тапком. — А не хочешь рассказать о том, что сейчас в моей квартире происходит?
Сергей глянул на меня искоса и усмехнулся. Невесело.
-Думаешь, только у тебя одного?
В самом деле...
Я приоткрыл рот и призадумался. В самом деле, если для путешествия в прошлое людям двадцать третьего века достаточно браслет с этим, как его, темпоральным модулятором на руку нацепить, то почему я думаю, что только ко мне одному гости нагрянули? Чем я такой особенный? Я посмотрел на окна дома и постарался представить, что сейчас происходило в каждой из квартир.
-У тебя, конечно, гостей побольше, чем у других, — заметил Сергей. — День рождения жены, — хороший повод, чтобы нанести визит, завести теплые, дружеские отношения. Кстати, имей в виду, под шумок могут и чужаки затесаться, те, что своих родственников в прошлом отыскать не смогли.
-Знаю, — кивнул я. — Уже нескольких выставил... Но почему именно сегодня? Почему вас раньше не было видно?
-Потому что только сегодня был открыт свободный доступ к порталу в десятилетие две тысячи — две тысячи десять. С тобой, живущим в две тысячи одиннадцатом году, я уже знаком.
-Правда? — спросил я, не найдя ничего лучшего.
-А какой мне смысл врать? — пожал плечами Сергей.
В самом деле.
-И каждый может вот так запросто надеть на руку браслет с темпоральным модулятором и отправиться в прошлое?
-Конечно, — кивнул Сергей. — У нас общество равных возможностей.
-А как же проблемы со временем?
-Какие проблемы? — не понял Сергей.
-Ну, эти, как их — я пощелкал пальцами, вспоминая нужное слово. — Хроноклазмы!
-Хроноклазмов не бывает, — уверенно заявил Сергей. — Это все фантасты выдумали.
-Но если кто-то из вас, прибывших из будущего, попытается изменить прошлое...
-Это невозможно, — не дослушав, перебил Сергей. — Прошлое и будущее существуют одновременно, а потому никак не могут воздействовать друг на друга.
-Но тебя ведь не должно быть в нашем времени, — попытался возразить я.
-Почему? — удивился Сергей. — Я ведь здесь.
-То есть, твое появление здесь было предопределено?
-Можно и так сказать, — ушел от прямого ответа Сергей.
-Выходит, — растерянно развел я руками, — все в этой жизни расписано заранее и у нас нет никакого выбора?
-Это очень сложный философский вопрос, — покачал головой Сергей. — Ты не знаешь, что ждет тебя завтра или, скажем, через десять минут, поэтому стараешься просчитывать факторы, которые, как тебе кажется, определяют твое будущее, и даже пытаешься оказывать на них воздействие с тем, чтобы все устроилось наилучшим для тебя образом.
-Но теперь-то я знаю, что это бессмысленно!
-И что с того? — Сергей улыбнулся и махнул рукой. — Не бери в голову. Живи, как живешь, — так оно проще.
-Ладно, — я решительно хлопнул себя по коленкам. — Давай займемся более конкретным вопросом. Что делать с гостями? Если их не разогнать, они мне всю квартиру разнесут.
-Просто поп оси их удалиться, — посоветовал Сергей.
-И они уйдут? — недоверчиво прищурился я.
-Гости из будущего не имеют права навязывать свое общество хозяину. Но, имей виду, они будут пользоваться любой возможностью для того, чтобы снова наведаться. Сегодня это был день рождения твоей жены. Завтра почти наверняка кто-нибудь явится, чтобы поздравить тебя с днем ассенизатора.
-Нет такого дня, — машинально ответил я, думая на самом деле не об обделенных профессиональным праздником работниках народного хозяйства, а о том, как жить дальше.
* * *
Сергей оказался прав, — гости из будущего пользовались любым предлогом, чтобы нанести новый визит. При этом каждый старался задержаться подольше. Ольге страшно нравились экзотические сувениры, с которыми являлись к нам в дом будущие родственники, и она принимала их в любое время и в любых количествах. У меня же от бесконечного мелькания незнакомых лиц голова шла кругом.
С кем у меня действительно сложились добрые отношения, так это с Сергеем. Обычно он заглядывал ко мне ближе к вечеру, и мы подолгу сидели на кухне, попивая чай с экзотическими сладостями, которые мой потомок доставлял из будущего. Я, понятное дело, старался побольше узнать о прекрасном новом мире. Напрямую Сергей отвечать на мои вопросы не отказывался, но при этом умел так построить ответ, что он не содержал в себе никакой конкретики. Казалось, Сережа не прилагает к этому ни малейших усилий, как будто подобная манера выражать свои мысли была у него врожденной. Хотя, кто его знает, быть может, подобный стиль общения присущ всем людям будущего? Из того немногого, что мне удалось из него вытянуть, было ясно, что человечество сумело создать счастливое и справедливое общество всеобщего благополучия и дожило до
Да, а инопланетяне так и не прилетели.
Спустя примерно полгода после моего знакомства с Сергеем и прочими новоявленными родственниками, вокруг стали происходить очень странные события. Началось все с того, что как-то раз я купил завтрашнюю газету. Не сразу сообразив, что происходит, я какое-то время стоял и тупо смотрел на первую полосу газеты, где под широкой шапкой было ясно написано «Суббота». В то время, как календарь на моих часах утверждал, что сегодня пятница. Просмотрев внимательно весь ассортимент ежедневных изданий, представленный на лотке, я обнаружил, что при желании могу купить газеты, датированные любым из дней, начиная с прошлой среды и заканчивая будущим понедельником. Продавец при этом с тупым упорством твердил, что все газеты у него свежие. Когда же я поинтересовался у него, какой сегодня день недели, торговец озадаченно почесал затылок, после чего честно признался, что не помнит.
Дальше — больше. Оказалось, что можно выйти из дома в восемь вечера и вернуться в пять утра того же дня. Порой выяснялось, что ты находился в двух-трех местах одновременно. А назначить встречу стало целой проблемой, — если о месте можно было договориться, по-прежнему, без труда, то время предстояло угадывать. Время будто бы сошло с ума. Или же все население Земли внезапно стало жертвой неизвестной болезни, единственным проявлением которой являлось то, что человек полностью утрачивал способность ориентироваться во времени.
-Да ничего страшного, — небрежно махнул рукой Сергей, когда я спросил его о том, что происходит. — Просто временнАя инверсия.
-Ничего себе «просто»! — Возмущенно воскликнул я. — Из-за этой твоей инверсии я пропустил уже два отборочных матча чемпионата мира!
-Ну, значит, не судьба тебе было их увидеть, — вроде как успокоил меня Сергей.
На вопрос о том, что послужило причиной временнОй инверсии и чем это может закончиться, Сергей ответил в характерной для него манере — невразумительно. Очень невразумительно. Невразумительнее, чем он делал это обычно, когда хотел уйти от ответа. По его словам получалось, что временнАя инверсия это вполне предсказуемый, закономерный процесс, причины которого лежат в основах общей теории относительности и универсальной космогонии.
Ответ показался мне неубедительным. Главным образом потому, что Сергей при этом старательно отводил глаза в сторону и крутил на руке браслет темпорального модулятора. Убедившись, что от неразумного потомка мне больше ничего добиться не удастся, я решил предпринять собственное расследование, и когда Сережа в очередной раз оказался у меня на кухне, я вместо чая выставил на стол шесть бутылок пива. На всякий случай, если пиво не подействует, у меня была припасена еще и бутылка водки.
Как истинный человек будущего, к выпивке мой потомок относился крайне отрицательно и всем напиткам предпочитал чай и квас. Но ради того, чтобы на лишних полчаса задержаться у меня в гостях, Сергей был готов на все. Поэтому, когда я разлил пиво по стаканам, он поморщился, но отказываться не стал.
Однако, хитрость моя сработала против меня. Я-то рассчитывал, что после бутылки-другой Сергей сделается более откровенным и менее острожным в высказываниях, и, задавая нужные вопросы, я смогу проникнуть в суть происходящего. На деле же, не допив второй стакан, Сережа аккуратно сложил руки на столе, возложил на них голову и заснул сном праведника, которому не было никакого дела до проблемы временнОй инверсии.
Первоначальный план с треском провалился, но, как бы там ни было, признавать свое поражение я не желал. В конце концов, кто я — тварь, во прахе растертая, или право имею? До коле можно позволять потоку свихнувшегося времени тащить себя, незнамо куда? Я не имел ничего против того, что мир катится ко всем чертям, — какой смысл оспаривать то, что ты не в силах изменить! — но при этом я должен понимать суть происходящего. И, ежели Сергей не желал по доброй воле поделиться со мной информацией, а выведать что-то хитростью не удалось, оставалось только полностью взять инициативу на себя.
Придя к такому выводу, я понял, что Ницше непременно бы мной гордился. Дабы не растратить обретенную уверенность, я быстро, но аккуратно, снял с запястья Сергея браслет темпорального модулятора, заменив его очень похожим браслетом с часами «Orient» китайского производства.
Я много раз виде, как пользуется темпоральным модулятором мой далекий потомок, а потому был уверен, что смогу повторить его нехитрые манипуляции. После того, как я нажал небольшую плоскую кнопку на правой торцевой части корпуса темпорального модулятора, на дисплее загорелись два слова — «вход» и «выход». «Вход» — значит «туда», «выход» — соответственно, «обратно»; для того, чтобы понят это, не требовалось проявлять чудеса сообразительности. Я коснулся пальцем слова «выход», которое тот час же оказалось заключено в красную рамочку. Рядом загорелась число — 2246 — год, из которого явился Сергей. Ну, и что теперь? Еще раз коснуться пальцем слова «выход»?
Именно в тот момент, когда осталось сделать последний шаг, — не шаг даже, а легкое движение пальцем, — я почувствовал сомнение. А что, если 2246 — не тот год, в который должен вернуться Сергей? Что, если темпоральный модулятор требует еще какой-то дополнительной настройки? Что, если оказавшись в будущем, я не смогу вернуться назад? В общем, в один миг появилась целая куча вопросов, которые прежде я себе не задавал. Все еще не решаясь коснуться пальцем слова «выход» на дисплее, я с надеждой посмотрел на мирно посапывающего во сне Сергей. Проснулся бы ты, что ли, с грустью подумал я. Эдак ведь и конец света можно проспать, который, не ровен час, я тут скоро устрою. Потом я увидел недопитую бутылку пива и почувствовал страшную жажду. Прежде, чем отправиться в далекое будущее, мне непременно нужно было сделать хотя бы один глоток, чтобы промочить горло. Иначе... Иначе я просто не смогу вымолвить ни слова, когда окажусь в толпе потомков.
Я схватил со стола бутылку и сделал два торопливых глотка из горлышка. При этом совершенно не умышленно я зацепил донышком бутылки локоть Сергея. Но он и тогда не проснулся!
Что ж, откладывать далее путешествие в будущее не имело смысла. Вернее, я не мог найти повод для того, чтобы отказаться от задуманного. А, если так, мне оставалось только признаться в собственной трусости.
Ну, уж нет, сказал я себе, и палец мой, как боек на капсюль, упал на слово «выход».
Яркая вспышка не ослепила меня, но заставила на секунду зажмуриться. Когда же я размежил веки, рядом не было ни кухонного стола со спящим на нем Сережей, ни стиральной машины, ни холодильника, ни электрической плиты... Одним словом, я был уже не у себя на кухне.
Место, в котором я оказался, больше всего походило на кабину пассажирского лифта. Раздвижные двери, большое зеркало на противоположной стене, тусклый свет из-под мутного пластикового плафона. Не хватало только инструкции по пользованию лифтом и ряда кнопок с номерами этажей. Я посмотрел на табло темпорального модулятора. Теперь красной рамочкой было обведено число 2246. По всей видимости, это означало, что я прибыл на место. То бишь, в будущее, о котором я много слышал, но мало что знал.
Двери кабины плавно и беззвучно разошлись в стороны, открыв проход в ярко освещенное фойе. Дабы не выставлять себя полным идиотом, не знающим, как себя вести в зоне прибытия, я уверено вышел на свет.
Решение действовать по обстоятельствам, полагаясь на здравый смысл и интуицию, полностью себя оправдало. Фойе здорово смахивало на огромную привокзальную площадь. Ну, а как вести себя на вокзале, известно, почитай что, каждому: главное — не суетиться, не терять из виду свои вещи и следовать в том же направлении, куда перемещается основная масса людей. В обе стороны от того места, где я находился, тянулись длинные ряды кабинок, одну из которых я только что покинул. То и дело какая-то из кабинок открывалась, из нее выходил человек, мужчина или женщина, одетый в соответствии с модой двадцать третьего века, которая по моим наблюдениям представляла собой ни что иное, как дикую мешанину всего что попадалось под руку, и, не теряя времени, направлялся в дальний конец зала. Тут уж никаких сомнений быть не могло, — мне нужно следовать в том же направлении.
Люди шли, не глядя по сторонам, как будто каждый был занят своими, чрезвычайно важными не только для него, но и для всего человечества мыслями. Или, может быть, они стеснялись смотреть друг на друга? Не принято у них такое, в двадцать третьем-то веке? В любом случае, мне это было только на руку. Я тоже изобразил задумчивость на лице и потопал в ту сторону, где, судя по всему, находился выход в город.
Что удивительно, я только сейчас подумал о том, а что, собственно, я собираюсь увидеть? Что может подсказать мне причину странного, если не сказать более — ненормального поведения времени в моем родном двадцать первом веке? Почему-то раньше подобные вопросы не приходили мне в голову.
Ну, что же делать, постарался успокоить я себя, в следующий раз буду умнее. А сейчас не поворачивать же, в самом деле, назад. Тем более, что я уже почти дошел до того места, где находился выход из зала ожидания для прибывающих из прошлого.
У выхода были установлены красивые никелированные турникеты, выгораживающие узкие проходы, в которые и втягивалась публика, нахватавшаяся впечатлений в прошлом. В конце каждого прохода располагалась небольшая кабинка с прозрачными пластиковыми стенками, в которой сидела молодая девушка, одетая в светло-голубую, радующую глаз униформу. Что-то все это мне напоминает, подумал я, пристраиваясь в хвост ближайшей очереди, не то таможню в аэропорту, не то кассу в супермаркете.
Девушки в униформе работали бойко, и очереди быстро продвигались вперед. Когда очередь передо мной сократилась до восьми человек, я смог как следует рассмотреть, что происходил на контрольно-пропускном пункте. Девушка-контролер о чем-то негромко спрашивала очередного подошедшего к ней клиента. Прибывший из прошлого протягивал руку с браслетом темпорального модулятора. Девушка проводила инфракрасным сканером над дисплеем темпорального модулятора и быстро, работая всеми десятью пальцами, вводила какие-то данные в находившейся рядом с ней, похожий на кассовый аппарат. После этого клиент получал небольшую пластиковую карточку в купе с обворожительной улыбкой милой девушки, до которой ему уже не было никакого дела, и удалялся восвояси. Странный народ, ну как можно не обратить внимание на так мило улыбающуюся тебе красавицу? Да-да, именно тебе, а не тому кто стоит в очереди следом за тобой. У нас бы, в двадцать первом, каждый второй мужик детородного возраста непременно бы попытался назначить такой симпатюльке свидание.
-Я слушаю вас, — а, это она уже ко мне обращается.
Светлые волосы, короткая стрижка, слегка вытянутое лицо. Вблизи девушка уже не казалась красавицей, но, черт возьми, она была очень, очень мила.
Я улыбнулся во весь рот.
-Как у нас сегодня с погодой?
В глазах девушки недоумение. В самом деле растерялась или только делает вид, что не понимает, о чем я ее спрашиваю? Да и не спрашиваю даже, а совершенно откровенно заигрываю.
-Я слушаю вас, — повторила девушка уже с несколько иными интонациями, делая нажим на каждое слово.
-Вы скоро заканчиваете?
Девушка растерянно глянула в конец очереди. Как будто хотела прикинуть, сколько еще клиентов ей нужно обслужить для того, чтобы получить значок «Отличник службы сервиса».
-Я всего лишь хочу пригласить Вас поужинать... Или позавтракать. Если хотите, можем пообедать... У нас сейчас утро или вечер?
Секунду-другую девушка смотрела на меня непонимающим взглядом, затем откинула голову назад и рассмеялась так, будто я рассказал ей невообразимо смешной анекдот. Хихикнула и пожилая дама в маленькой плоской шляпке, украшенной плюмажем из страусовых перьев, стоявшая в очереди следом за мной.
-Я сказал, что-то смешное? — Спросил я, глянув на модницу.
Продолжая улыбаться, дама махнула на меня рукой.
-Я слушаю вас, — вновь обратилась ко мне девушка в голубой униформе.
-Нет, — покачал головой я. — Это я вас слушаю, — вы ведь так ничего и не ответили на мое предложение.
-Я оценила вашу шутку, — сказала девушка.
-Шутку? — Я поднял брови, пытаясь выразить все сразу — удивление, возмущение, негодование, надежду. — Я приглашаю вас на свидание. Что в этом смешного?
-Смешно то, как вы это делаете, — ответила девушка.
-Хорошо, — не стал спорить я. — А по сути предложения?
-По сути, у нас с вами уже сейчас свидание.
-Но я даже не знаю, как вас зовут.
-Эйна, — представилась девушка.
-Очень приятно, — улыбнулся я. — А меня зовут Александр. Можно просто Саша.
-Вы из какого века прибыли, просто Саша? — спросила девушка и я понял, что между нами возник контакт.
-Из самого начала двадцать первого, — я облокотился на стойку и подался вперед. — Знаете, Эйна, я мог бы рассказать вам много интересного об этом удивительном времени.
-Покажите свой темпоральный модулятор, Саша.
-Нет, — я спрятал руку с браслетом за спину. — Сначала пообещайте, что мы непременно встретимся.
-Если вы настаиваете...
-Я настаиваю!
-Хорошо. После шестьсот шестьдесят четвертого бита.
-Что? — не понял я.
-Моя смена заканчивается после шестьсот шестьдесят четвертого бита.
-Ага, — медленно кивнул я, пытаясь понять, что бы это могло означать.
-Можно встретиться в точке «зет-сорок восемь».
-А где это?
Эйна глянула на меня так, что я понял, девушке стоило большого труда, чтобы снова не рассмеяться.
-Там же, где и всегда, — ответила она.
-А какие-нибудь ориентиры рядом имеются? — вкрадчиво поинтересовался я. — Ну, в смысле, памятник искусства, музей, кафе?..
Эйна наклонила голову и тихонько прыснула в кулак.
-Еще один подобный вопрос, Саша, и я решу, что вы пытаетесь выставить меня дурочкой.
-Ни в коем разе! — Я клятвенно прижал руку к сердцу.
-Выходит, о встрече мы уже договорились. Осталось только уладить формальности.
Эйна ловко поймала мою руку, которую я все еще держал на груди, прижала ее к стойке и махнула сканером над темпоральным модулятором.
-Ого! — на это раз она была по-настоящему удивлена. — Триста двадцать два бита! Должно быть, у вас очень милые предки.
-Предки что надо, — натянуто улыбнулся я, поскольку опять не понял, о чем идет речь.
Эйна пробежалась пальцами по клавиатуре, выдернул из кассового аппарата пластиковую карточку и с улыбкой протянула ее мне.
-Я рада, что мое первое впечатление о вас, Саша, оказалась ошибочным. Поначалу вы не производите впечатление серьезного человека.
-А уж я-то как рад, — пробормотал я, в конец растерявшись.
-Ну, так не забудьте: точка «зет-сорок восемь», после шестьсот шестьдесят четвертого бита, — Эйна сунула карточку мне в руку. — До встречи, Саша.
-До встречи, — обескуражено кивнул я, поскольку понятия не имел где и когда вновь смогу увидеть приглянувшуюся мне девушку.
Но задавать дальнейшие вопросы было совсем уж глупо.
Обернувшись, я посмотрел на даму в шляпке со страусовыми перьями, которая, как и все остальные, старательно делала вид, что не замечает меня, и уныло поплелся к выходу. Надо же, подумал я, за все то время, что я пытался заигрывать с Эйной, никто, ни единый человек в очереди не начал возмущенно ворчать по поводу того, что я всех задерживаю. Все стояли и терпеливо ждали, когда я закончу свои дела и освобожу место у стойки. Что это, проявление фантастической выдержки или полнейшего безразличия ко всему, что происходит вокруг?
Дверь из темного тонированного стекла отъехала в сторону прежде, чем я успел ее коснуться. Я сделал шаг вперед и замер, пораженный, на пороге. Мир, распахнувшийся предо мной, был нереален настолько, насколько только может быть нереальным реально существующий мир.
Непонятно?
Ясное дело, такое сразу и не вообразишь.
Помните, одно время были популярны картинки, на первый взгляд представляющие собой совершено бессмысленное нагромождение разноцветны пятен и штрихов. Для того, чтобы увидеть спрятанное внутри этой мазни трехмерное изображение, нужно отнести рисунок на строго определенное расстояние от глаз и постараться максимально расфокусировать взгляд. Вспомнили? Теперь представьте, что такая вот картина, спрятанная среди хаотичного сочетания полупрозрачных мазков, нарисована не на бумаге, а на стекле. На огромном стекле, заслоняющим собой всю перспективу. И за этим стеклом стоит еще одно, с другой картинкой, но такое же огромное. За вторым — третье, за третьим — четвертое... И так до бесконечности. А хитроумная система подсветки выделяет одну картину за другой. Причем смена изображений происходит с такой скоростью, что вы еще не успеваете как следует рассмотреть ни одно из них.
Ощущение, скажу я вам, не из приятных. Сначала появляется мысль, что ты оказался в месте, где собрались миражи со всего мира, и каждый старается продемонстрировать себя во всей красе. Высотные дома из стали и стекла, готические соборы с напряженно замершими на карнизах горгульями, цветущие вишневые сады, полуразрушенные мегалитические святилища, — все плывет, сливается в одну совершенно бессмысленную картину, растворяется в пустоте и снова возникает. День мгновенно сменяет ночь, лето — зиму, дождь не успевает пролиться на землю, как солнце уже превращает его в легкую дымку, воспаряющую к облакам, из которых тот час же начинает сыпать снег. Все меняется с такой быстротой, что взгляд не успевает ни за что уцепиться. Забавным это не кажется, потому что очень скоро ты начинаешь чувствовать головокружение, следом за которым появляется ощущение полной дезориентации в пространстве. Ты не можешь понять, где верх, а где низ, чтобы устоять на ногах, непременно нужно уцепиться рукой за какую-нибудь опору. Сердце начинает стучать, как сумасшедшее, в коленях возникает предательская дрожь, во рту сухо так, что кажется глоток воды застрянет.
Мне каким-то образом удалось сделать шаг в сторону и прижаться спиной к стене здания. То и дело из дверей выходили люди и тут же исчезали в призрачном мареве. Изредка кто-то из них бросал взгляд в мою сторону. Но то ли они не замечали в сколь бедственном положении я нахожусь, то ли им просто не было до меня дела, только ни один из ни даже на секунду не задержался, чтобы спросить, не нужна ли мне помощь. Быть может, они и в самом деле не понимали, что со мной происходит? В отличии от меня, они привыкли жить в мире постоянно изменяющейся реальности. Я же даже не мог думать о том, что за безумием охвачен мир будущего? На меня вдруг накатился приступ паники, — что если здание, в котором находятся кабинки для путешествия во времени, затеряется среди постоянно ускользающих образов иллюзорного мира? Как я тогда отыщу дорогу назад?
Должно быть, в этот момент я все-таки закричал. Потому что непонятно откуда рядом со мной вдруг появились двое молодых ребят, одетые в голубую униформу, очень похожую на ту, что была на девушке, которой я назначил свидание. Только если Эйна в своей форме была похожа на стюардессу, то эти двое смахивали на санитаров из психушки. Сходство усиливалось тем, что на плечах у них, как погоны, были нашиты красные кресты.
-Проблемы? — спросил один из них, заходя ко мне слева.
-Да вроде того, — с трудом выговорил я.
Другой встал прямо напротив и уставился мне в глаза, как будто решил заняться иридодиагностикой.
Тот, что зашел слева, быстро схватил меня за запястье, поднял руку и что-то нажал на темпоральном модуляторе.
-Только что прибыл, — сообщил он своему напарнику.
-Двадцатый? — спросил тот.
-Начало двадцать первого.
Парень, изображавший из себя иридодиагноста, с пониманием кивнул.
-Не можешь сориентироваться? — Это уже вопрос ко мне.
Какое там сориентироваться, если я уже и говорить-то не мог. Вело меня непонятно куда, со страшной силой, поэтому я только руками беспомощно развел.
-Ясненько, — парень заложил руки за спину. — Неинверсированное время, — оно, понятное дело, затягивает.
-Стабилизируй, — посоветовал мне другой.
-Что? — прохрипел я.
-Временной поток.
-Как?
Должно быть, вид у меня при этом был настолько растерянный, что парень невольно усмехнулся.
-Ну и затянуло тебя, — с сочувствием прокачал он головой.
-Карточку активируй, — сказал другой.
-Как?.. — это снова я сиплю.
Стоявший слева от меня тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на своего напарника. Тот ответил ему таким же выразительный взглядом, после чего выдернул из моих сведенных судорогой пальцев пластиковую карточку, что получил я на выходе из зала прибытия.
-Ого! — вскинул он брови, едва взглянув на карточку. — Да ты у нас счастливчик!
-Ну-у-у... — затянул я, не зная, что сказать по сути.
-По мне, так лучше гиперинверсия, — сказал другой, — чем вот так, — подбородком указал он на меня, — с мозгами набекрень.
-Ничего, — ободряюще улыбнулся мне санитар с наклонностями иридодиагноста. — Такое со многими случается. Скоро придешь в себя.
Парень провел пальцем по краю карточки и тотчас же сводившее меня с ума мерцание пейзажей прекратилось. Мы стояли у входа в высоченное, этаж в пятьдесят, здания, неловкое и кособокое, похожее на огромный комод. Рядом проходила трасса, по которой время от времени проносились похожие на жуков разноцветные машинки, настолько маленькими, что человеку, для того чтобы забраться внутрь, пришлось бы скорчится, как зародышу. Хотя, кто сказал, что это средства передвижения? Я ведь находился в будущем, а значит... Значит, мне пора возвращаться. Увидел я не так уж много, и почти ничего из увиденного не понял. Но этого было достаточно для того, чтобы провести с Сергеем обстоятельную беседу.
-Ну, теперь как себя ощущаешь? — спросил один из санитаров.
-Отлично, — улыбнулся я.
Я, действительно, быстро пришел в норму.
-Сам до дома доберешься?
-Конечно, — еще одна бодрая улыбка.
-Мы можем проводить.
-Не стоит... Я что-то вам должен?
Ребята в голубом непонимающе переглянулись.
-Двадцать первый век, — произнес один из них серьезно, как диагноз.
Другой так же серьезно и немного грустно склонил голову.
-Мы просто выполняем свой долг, — сказал он и протянул мне карточку.
* * *
Когда я материализовался у себя на кухне, Сергей уже не спал. Потомок нервно бегал от окна к стиральной машине, хватал то, что попадалось под руку, — вилку, нож, начатый батон хлеба, — и тут же снова кидал на стол.
Ага, подумал я не без злорадства. А, не фиг было мне голову морочить, мог бы и сам все рассказать! Хотя, что именно означало это самое «все», я, признаться, и сам пока не понимал. Но, тем не менее, был уверен, что вся вина за мое несанкционированное вторжение в будущем лежит на моем не в меру скрытном потомке.
Ни слова не говоря, Сергей подбежал ко мне, схватил за руку и сорвал браслет темпорального модулятора, — чуть кожу с запястья не содрал.
-Часы верни, — я сел за стол и налил себе чашку остывшего чая.
Сергей подтолкнул ко мне лежавшие на столе часы.
Я посмотрел на циферблат, — без четверти семь, скоро Ольга с работы вернется, снова гости нагрянут, — чайку отпил, посмотрел поверх края чашки на своего потомка и кинул перед ним на стол пластиковую карточку. Сергей, как таракана, прихлопнул карточку ладонью. И замер в напряженном ожидании. Понятное дело, хочет чтобы я разговор начал. А что ж, и начну!
-Та-ак во-от значи-ит ка-ак... — протянул я многозначительно и не менее многозначительно умолк.
Пауза.
-Мы хотим избежать паники, — Сергей смотрел не на меня, а в стол. — К временнОй инверсии можно привыкнуть... Мы же живем...
-Не скажу, что очень весело, — ввернул я.
-Нормально, — дернул плечом Сергей.
-Что ж вы тогда все у нас ошиваетесь?
-А как иначе? — Сергей бросил на меня быстрый взгляд и снова уставился в стол.
-Ну, не знаю, — я в задумчивости потер ладонью щеку. — Могли хотя бы предупредить... Можно же, наверное, как-то договориться...
Я не знал, что еще сказать? Сергей был уверен, что мне известно все. Я же почти ничего не понимал. Но хотел узнать как можно больше. По возможности, — все.
-Сережа, — наклонившись, я по-отечески положил ладонь на руку своего потомка, которой он все еще прижимал к столу пластиковую карточку. — Давай-ка, рассказывай все, с самого начала. Тебе же самому после этого легче станет.
Сергей тяжело вздохнул.
Я крепче сжал руку, что должно было означать, — не беспокойся, что бы не случилось, я с тобой.
-Чаю плесни, — попросил Сергей.
Я быстренько организовал чай для нас двоих, после чего сел на табурет и подпер щеку ладонью, всем своим видом показывая, что готов слушать.
Сергей сделал глоток крепкого чая, аккуратно поставил чашку на блюдечко и начал рассказывать.
В начале тридцать второго века человечество столкнулось с серьезной проблемой, — Солнце начало остывать, и на Земле, того и гляди, должен был начаться новый ледниковый период. Теоретически это должно было произойти значительно позже, но жизнь, как известно, вносит свои коррективы в любую теорию. Людям далекого будущего удалось найти выход из создавшейся ситуации. Использовав заряды некого вещества, о существовании которого не то что в двадцать первом, но даже во вполне благополучном двадцать третьем веке людям знать не полагалось, наши потомки несколько подразогрели угасающее светило. Ну, а чтобы совсем хорошо было, они переместили Землю на орбиту Венеры. Увы, после этого им уже не суждено было любоваться восходом Утренней звезды, потому что теперь Венера все время находилась по другую сторону старого, толстого Солнца. Казалось бы, все замечательно. Но, вмешавшись в систему космической механики, к созданию которой в незапамятном прошлом люди не имели, да и не могли иметь никакого отношения, наши многомудрые потомки что-то там не так повернули. Хотя, возможно, это было чистым совпадением. Люди, как были муравьями, на лугу мироздания, так ими и остались, просто именно в тот самый момент, когда они решили переустроить свой муравейник, Вселенная подошла к очередному плановому этапу своего развития. Одним словом, что бы не послужило тому причиной, а к середине тридцать третьего века в районе солнечной системы наметился острый дефицит времени.
Не спрашивайте, как это могло произойти и что это означало на практике. Что я могу ответить, если даже мой потомок из двадцать третьего ничего толком в этом не понимал. Просто времени стало катастрофически не хватать. Ну, а в соответствии с основополагающими законами физики, с исчезновением времени должен был прийти конец и всей Вселенной, а, следовательно, и человечеству, совсем неплохо, скажем прямо, в ней обосновавшемуся. Прикинув все «за» и «против», человечество решило, что Вселенную нужно спасать. Хотя бы для того, чтобы выжить самим. А поскольку к середине тридцать третьего века путешествие во времени стало обычным делом, время начали перекачивать из прошлого. Процесс этот получил название «ретарнинг».
-Понятия не имею, как это осуществляется на практике, — ответил на мой незаданный вопрос Сергей. — Тридцать третий век все глубже вгрызается в прошлое, в результате чего различные временнЫе зоны наслаиваются друг на друга.
-Та самая временнАя инверсия? — спросил я.
-Ну, да, — кивнул потомок. — Ты же был в двадцать третьем, видел, что у нас там творится. Единственная возможность стабилизировать время, — Сергей поднял за угол лежавшую на столе пластиковую карточку и показал ее мне, — вот она. Сколько битов я наберу в прошлом, столько стабилизированного времени получу дома. Таким образом и осуществляется ретарнинг времени из прошлого в будущее, по цепочке, которая становится все длиннее.
-И каждый может принять в этом участие?
-Любой, кто в состоянии отыскать своих предков в открытом для свободного доступа прошлом.
-Выходит, жируете за нас счет, — недобро скривился я. — А у нас, между тем, тоже временнАя инверсия поползла.
-А что поделаешь, — развел руками Сергей. — Все мы сейчас работаем на будущее.
-Разрушая при этом настоящее, — я взглядом указа за окно, где на фоне соседней девятиэтажки проступал пока еще неясный контур какого-то готического собора из будущего.
-Процесс ретарнинга будет уходить все дальше в прошлое.
-Это как же? — подозрительно прищурился я. — Создадите у нас здесь перевалочную базу? Вроде той, что я видел у вас в двадцать третьем?
-Не вроде, а точно такую же, — уточнил Сергей. — И не одну, а сотни. Чтобы вы могли отправиться в прошлое.
Тут уж я, честное слово, растерялся.
-Нам-то это зачем?
-Чтобы обеспечить непрерывный процесс ретарнинга. Для вас будет открыть доступ в период с середы девятнадцатого до сорокового года двадцатого века. Глубже уйти в прошлое, используя базу в начале двадцать первого, технически невозможно, ближе — не рекомендуется, иначе можно встретить в прошлом себя самого.
-И тогда — хроноклазм? — спросил я почти с надеждой.
Мне почему-то страшно хотелось услышать какую-нибудь жуткую историю, приключившуюся с незадачливым путешественником во времени.
-Исключено, — уверенно покачал головой мой потомок. — А вот серьезное нервное расстройство после встречи с самим собой заработать можно запросто.
-Подумаешь, — непонимающе пожал плечами я. — Что тут такого?
-Обычно представление человека о себе не соответствует тому, чем он является на самом деле.
Я задумчиво постучал ложечкой по краю пустой чайной чашки. Нельзя не признать, что в словах Сергея присутствовал определенный резон.
-Ну, хорошо, — я положил ложечку на чашку, как мостик между прошлым и будущим. — Допустим, я отправлюсь в прошлое, чтобы встретиться с кем-то из своих предков и тем самым поспособствую ретарнингу нескольких десятков часов...
-Битов, — поправил Сергей. — В условия временнОй инверсии удобнее измерять время в битах. В сутках тысяча битов. Один бит равен одной минуте и двадцати шести целым и четырем десятым секунды.
-Хорошо, не стал спорить я, — не стал спорить я. — Доставлю я эти самые биты в свой двадцать первый век. Ты перегонишь их в двадцать третий. И так, по цепочке, до тридцать третьего века. Ну, а дальше то что? Не может же это продолжаться до бесконечности! Рано или поздно, Вселенной в любом случае каюк!
-Ошибаешься, — покачал головой Сергей. — Если довести процесс ретарнинга до точки сингулярности, когда было создано пространство, вещество и интересующее нас в наибольшей степени время, будущее соединится с прошлым и временнОй поток вольется в свое обычное русло. Чтобы создать плацдармы для продвижения к моменту рождения Вселенной, уже сейчас запускаются зонды в далекое прошлое, когда ни людей, ни самой Земли еще не было.
Я скептически поджал губу и помял пальцами подбородок. В космогонии я был не силен, но все же посчитал нужным высказать имевшиеся у меня сомнения:
-А что, если не сработает?
Лицо Сережи приобрело откровенно насмешливое выражение.
-А что, у вас в последнее время много что срабатывает?
-Верно, — не мог не согласиться я. — И ведь ничего, живем.
* * *
Что еще остается к этому добавить?
Конечно, хотелось бы верить, что, пройдя через сингулярность, будущее, в полном соответствии с разработанной в
Еще до того, как начали появляться первые пункты лицензирования путешествия в прошлое, я успел основательно покопаться в своей родословной и обнаружил что одним из моих предков был зажиточный московский булочник Степан Фомич Пикаров. Вот к нему-то я и собрался в гости. Не знаю, как примет меня Степан Фомич, но сувениры для него самого, его драгоценной супруги и трех их дочерей, старше из которых четырнадцать, а младшей восемь, я уже приготовил, — все китайского производства. Да, забыл сказать, речь идет о
Так что, жду я, не дождусь, когда получу свой собственный темпоральный модулятор. Наберу в гостях у булочника сотню-другую битов стабилизированного времени и махну тогда в будущее, в тот самый временной отрезок, когда встретил в зале прибытия симпатичную девушку по имени Эйна. Для такого дела Сережа обещал одолжить мне свой темпоральный модулятор.
-Пусть весь мир летит в тартарары, но нельзя обмануть приглашенную на свидание девушку!
Я об этом только подумать успел, а Сергей уже вслух произнес. Ну, что тут скажешь, — родственные души.
* * *
Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin