Вместе с Граисом отправиться в Халлат вызвался Грудвар.

-Ну, если Граис считает, что письмо от сынка Сирха послужит для него надежной защитой, - сказал бородач. - То, наверое, и меня не тронут. - После чего он почесал затылок и смущенно добавил: - Кто его знает, когда еще предствится возможность повидаться с кахимским наместником, без гарантии, что после этого тебя передадут в заботливые руки палача.

Грудвар уговорил идти вместе с ними и своего приятеля Слима, известного Граису еще по халлатской тюрьме.

Четертым в группе был йерит из сопровождения Аствира, которого все называли Бурдюком. Лицо его, и впрямь, было похоже на старый, потертый кожаный мешок для воды. Однако, простоватый вид Бурдюка был обманчив. Граис сразу же обратил внимание на то, как внимательно и хитро посматривают его маленькие серые глазки, прячущиеся среди плотных складок кожи на помятом, оплывшем лице.

Бурдюк Граису не понравился, но Аствир заверил его в надежности Бурдюка, сообщив так же, что тому известны тайные места для передачи сообщений в окрестностях Халлата. Поскольку связь с основными силами вольных была необходима, возражать против присутствия Бурдюка в группе Граис не стал.

На рассвете четверо путников верхом на чеклаках покинули лагерь вольных. К полудню они спустились в долину и углубились в лес.

Путь был неблизкий, а потому всадники и не погоняли своих чеклков, зная, что засветло им до Халлата все равно не добраться.

По дороге почти ни о чем не разговаривали. Бурдюк не был ни с кем знаком и, похоже, заводить новых приятелей не собирался. Он ехал позади остальных, все время глядя в одну точку между ушей своего чеклака. Слим держался тоже как-то напряженно и скованно, что, в общем-то, было вполне объяснимо, - не каждй день простой йерит отправляется в путь, чтобы встретиться с самим кахимским наместником. Один только Грудвар то и дело пытался разговорить Граиса. Но на все его вопросы ксенос отвечал односложно и с явной неохотой, так что надолго усилий бородача не хватало. Самому же Граису хотелось какое-то время побыть в одиночестве, чтобы еще раз тщательно взвесить все "за" и "против" весьма сомнительного предприятия, в которое он по собственной же инициативе и ввязался.

Граис и сам удивлялся тому, с какой легкостью ему удалось убедить предводителей вольных согласиться с планом, который возник у него случайно по ходу разговора с Килосом, принесшим неожиданную весть. Вся логическая конструкция, и сама-то по себе весьма шаткая, даже в основе своей не имела прочного базиса. Все было построено на допущениях, предположениях и догадках. В том, что Сирх на этот раз согласится выслушать его, Граис не сомневался. Но вот о том, как поведет себя наместник, он не имел ни малейшего представления. Оставалось надеятся на только на то, что он хотя бы из чистого любопытства захочет увидеть наглеца, предлагающего ему вести переговоры с бандой разбойников, каковыми считал Центий Офр вольных. Но для Граиса это был, пожалуй, последний шанс встретиться с наместником, не будучи при этом закованным в кандалы.

Однако, как все запуталось и усложнилось за те несколько днй, что он провел в Йере. Первоначально предполагалось, что ему нужно всего-то заставить умолкнуть Сирха, раздражавшего народ своими тупыми проимперскими проповедями. А теперь он едет к наместнику, чтобы убедить того не начинать военные действия против вольных. Кахимцы обладают достаточной силой для того, чтобы полностью уничтожить несколько лагерей повстанцев. И даже то, что вольным стало известно о замыслах наместника, вряд ли сыграет какую-то роль. Это будет даже не война, а попросту уничтожение плохо вооруженных и не имеющих практически никакого боевого опыта отрядов йеритов. Но после этого уж никто, - ни наместник, ни император, ни даже сам Поднебесный, существуй он на самомо деле, - не сможет остановить эскалацию насилия, волна которого захлестнет Йер... Страна, которая могла бы стать родиной для двух народов, станет кладбищем для одного из них.

Впрочем, и такой результат был вполне приемлем для Центра. Диктаторского режима, который, вне всяких сомнений, будет установлен на территории Йера по приказу императора после жесткого подавления народных волнений, будет вполне достаточной для того, чтобы судьба буферной зоны на Тессе-3 более не вызывала беспокойства у аналитиков Центра. Однако, подобное решение проблемы стало бы поражением для Граиса. И для всей школы ксеносов, созданной Месс-ди-Мессом, в основе которой лежал принцип минимального вмешательства в исторические события, протекающие на задействованных в операциях Центра территориях.

Путники переночевали в лесу и с первыми лучами солнца снова оседлали чеклаков. Вскоре они выехали на дорогу, ведущую прямиком к западным воротам столицы. По пути они встретил два больших военных лагеря. В каждом было не меньше полутысячи шалев, треть из которых имели при себе оседланных боевых чеклаков. На проезжающих мимо них путников шалеи, занятые приготовлением пищи в больших закопченных котлах, подвешенных над огнем, не обращали никакого внимания.

-Похоже, парень не соврал, - негромко произнес ехавший бок о бок с Граисом Грудвар. - Наместник стягивает отряды шалеев к столицы, чтобы в случае необходимости, иметь их под рукой.

Ксенос молча кивнул. Достоверность того, что рассказал Килос, с самого начала не вызывала у него сомнений.

Когда впереди показались городские стены, Граис, Грудвар и Слим слезли с чеклаков и отдали их Бурдюк. Ведя чеклаков в поводу, Бурдюк направился в сторону ворот, чтобы, заплатив пошлину, войти в город. Трое остальных пешком направились вдоль городской стены, пока не добрались до того места, где стену заменяли груды камней, которым еще только предстояло стать неприступной твердыней.

Нищие, использующие это место для ночлега, давно уже находились на своих рабочих местах, поэтому можно был свободно занимать любую из нор, вырытых среди камней. Если, конечно, тебя не пугали жуткая грязи, зловонный смрад и насекомые-кровососы, заполняющие логова бездомных. Местечко, прямо сказать, было далеко не привлекательным. Но зато и шалеи, патрулирующие улицы города, обычно сюда не заглядывали, боясь подцепить какую-нибудь дурную болезнь или, чего доброго, получить камнем по голове. Давно уже в городском совете шли разговоры о том, что пора очистить столицу от нищих, но наместник откладывал решение этого вопроса до того времени, когда будет достроена городская стена. Какой смысл было отлавливать нищих и высталять их за ворота, если ночью они снова пробирались в город через прорехи в недостроенной стене? Строительство же стены постоянно затягивалось не потому, что в городской казне не хватало на это средств, а потому, что король халлатских нищих платил подрядчикам вдвое больше того, что им предлагали за работу, в том случае, если они от нее отказывались. Через дыры в городской стене, вместе с нищими, пробриающимися в столицу, к его рукам стекались дузы. Пусть грязные, затертые и воняющие черт знает чем, но это были деньги, на которыне можно было купить все, включая те самые дыры в городской стене.

Граис с двумя своими спутниками, найдя относительно чистое местечко в тени, устроились поудобнее и приготовились ждать возвращения Бурдюка.

Тем временем Бурдюк, войдя в Халлат через западные ворота, нашел небольшой постоялый двор, где, заплатив хозяину денег, оставил под его присмотром чеклаков.

Присев за стол, Бурдюк угостил хозяина вином. Представившись крестьянином, приехавшим в столицу для того, чтобы узнать стоит ли везти сюда свой будущий урожай, он завел разговор, какой обычно ведут приезжие, - о ценах на зерно, о том, где и что можно купить подешевле и кому выгоднее сбыть свой товар. Заодно он узнал и все городские новости. Услышав о том, что на днях в столицу прибыл преподобный Сирх, кретьянин-Бурдюк страшно разволновался. Ему ужасно хотелось увидеть преподобного хотя бы издалека, чтобы было о чем рассказать, вернувшись в свою деревню. Посмеиваясь про себя над неотесанной деревенщиной, хозяин постоялого двора указал ему, как пройти к дому Сирха.

Следуя указаниям, полученным от хозяина постоялого двора, Бурдюк без особого труда отыскал трехэтажный дом, облицованный плитами сказочно дорогого серого с серебристыми прожилками мрамора. Во всем мире сущетвовало лишь одно месторождение этого удивительного камня, сияющего под лучами солнца, подобно таинственной паутине снов, и находилось оно в безводной каменной пустыне, раскинувшейся на самой дальней границе некогда свободного государства Буссар, захваченного и растоптанного Кахимской империй. Дом окружал огромный сад, который, в свою очередь, был обнесен стеной, выглядевшей гораздо надежнее и неприступнее той, которая должна была охранять покой Халлата.

Обойдя стену вокруг дома пореподобного Сирха по периметру, Бурдюк обнаружил в ней только двое ворот. Одни выходили в небольшой кривой переулок и служили для доставки в дом провианта и прочих необходимых вещей. Должно быть, этими же воротами пользовались и слуги. Другие же ворота выходили на широкю, мощеную желтым кирпичем дорогу, ведущую к храму. По краям от ворот, в тени возведенного над ними навеса стояли двое шалеев в полной боевой форме, с копьями и при мечах.

Пройдя пару раз по улице из стороны в сторону на глазах у стражников, Бурдюк наконец остановился возле одного из них и сделал ему знак рукой.

-Проваливай, - не двинувшись с места, сквозь зубы процедил шалей. - Преподобный будет принимать прошения и жалобы в храме после вчерней проповеди.

-У меня не жалоба, - Бурдюк ощерил свои кривые, желтые зубы в уродливой улыбке. - У меня подарок для преподобного. Взгляни-ка, это не твой хозяин потерял?

Бурдюк поднес к самому носу шалея небольшой круглый медальон на тонкой золотой цепочке. На медальоне, который отдал Граису вместе с письмом Килос, была изображена священая Стрела Бытия, указывающая на вершину горы Эртип.

-Красивая вещица, - Бурдюк покрутил медальоном перед носом шалея. - Не особо дорогая, зато памятная. Отнеси хозяину, глядишь и тебе награда перепадет. А я здесь подожду...

-У меня нет хозяев, - процедил сквозь стиснутые зубы шалей.

-А как же ты без них? - Удивленно уставился на него Бурдюк. - Кто ж тебя здесь поставил?

-У меня есть командир, - со сдерживаемой ненавистью ответил шалей. - Хочешь увидеть слуг преподобного, - пожалуста, - стражник тупым концом древка копья с силой ударил в ворота. - Только не говори потом, что хотел пройти мимо.

В левой створке ворот открылась небольшая дверца. Огромный лысый эребиец, с трудом протиснув свое обнаженное по пояс мускулистое тело сквозь узкий для него проем, вышел на улицу. Понимая, что с таким верзилой, да еще к тому же вооруженным бичом, шутки плохи, Бурдюк сразу же показал ему медальон Килоса. Эребиец медальон узнал.

-Откуда это у тебя? - Страшно коверкая слова, высыпавшиеся из его рта, словно гравий из камнедробилки, проговорил эребиец.

-Нашел, - быстро ответил Бурдюк. - А, если преподобному интересно, могу и место показать.

Не говоря больше ни слова, эребиец сгреб Бурдюка за шиворот и втащил во двор.

Как только рука, державшая его, несколько ослабла, Бурдюк ловко вывернулся и отпрыгнул назад, прижавшись спиной к воротам.

-Ты что! - Испуганно заорал он, глядя на полуголого великана. - Я ведь сам пришел!

-Давай, - эребиец протянул к Бурдюку свою огромную лапищу.

Отступать было некуда, и Бурдюк положил медальон на широкую ладонь, которая тут же сжалась в кулак, похоронив в себе золотую вещицу.

-Жди здесь, - сказал Бурдюку эребиец и направился по выстеленной мелкой розоватой мраморной крошкой тропинке в сторону дома.

Бурдюк быстро огляделся по сторонам. Сад, которым окружил свой дом преподобный Сирх, был поистине великолепен. Наверное, в нем были собраны растения со всего мира. Даже самые обыкновенные деревья и кусты, ухоженные и аккуратно обрезанные, казались удивительными творениями природы, созданными в единствнных экземплярах. Однако, внимание йерита сразу же привлекли странные деревья, стоявшие на равных интервалах вдоль проложнных по саду дорожек. Бурдюк даже и не подозревал, что могут быть такие деревья, у которых вместо листьев на веточках мелкие кожистые чешуйки темно-зеленого цвета. Ветви этих удивительных деревьев росли прямо от корня и, изгибаясь, подобно туго натянутым лукам, образовывали в центре просторные беседки, защищенные от солнца и дождя. А по верху каждая такая живая беседка была усыпана огромными белыми цветами с широкими продолговатыми лепестками, источающие медовый дурманящий аромат, от которого кружилась голова.

Бурдюк, словно зачарованный, сделал шаг в сторону ближайшего к воротам дерева-беседки. Его неудержимо тянуло войти внутрь, чтобы, полностью погрузившись в изумрудный полумрак и пьянящий аромат, забыть обо всем на свете...

Тяжелая ладонь легла сзади на плечо йерита.

Вздрогнув от неожиданности, Бурдюк стремительно обернулся. Позади него стоял слуга-эребие, точно такой же, как и тот, что ушел с медальоном в дом, - по пояс голый, лысый и с короткик кожаным бичом в руке. И где только мог прятаться такой громадина?

-Куда идешь? - Пробубнил эребиец.

-Никуда, - дернув плечом, Бурдюк безрезультатно попытался скинуть давящую на него руку. - Жду, когда меня в дом пригласят.

Эрбиец штки не понял.

-Стой на месте, когда ждешь, - сказал он, отпуская плечо йерита.

-Понял, - буркнул Бурдюк, возвращаяь к воротам.

Эребиец снова прятаться не стал, а встал рядом с йеритом, - массивный и неподвижный, как скала.

Вскоре вернулся первый эребиец. Ни говоря ни слова, он схватил Бурдюка за запястья и вздернул руки йерита вверх. Другой эребиец, подойдя к Бурдюку сзади, так же молча облапил своими огромными ручищами все его тело.

-Эй, вы что задумали?! - Попытался было протестовать Бурдюк, но тут же приумолк, сообразив, что, раз уж его обыскивают, значит собираются допустить к преподобному.

Вытащив из-под рубашки йерита лист серой бумаги, на котором было написано письмо Килоса к отцу, эребиец внимтельно осмотрел его с обеих сторон. Сочтя странные закорючки неопасными, он сунул бумагу Бурдюку в руку, которую тот все еще держал поднятой вверх.

-Открой рот, - велел йериту громила, находившийся перед ним.

-Это еще зачем? - Удвился Брдюк.

Эребиец, находившийся позади него, обхватил шею йерита локтем и слегка сдавил. Нижняя челюсть Бурдюка сама собой оталилась вниз. Засунув толстый палец в ротовую полость Бурдюка, эребиец общарил ее всю, словно рассчитывал найти спрятаннаю за щекой жемчужину.

Когда его, наконец, отпустили, Бурдюк первы делом сплюнул на землю и обтер губы рукавом. Он так и не понял, что искал у него во рту эребиец, а тот, конечно же, ничего объяснять не стал. А искал он крошеные древесные шипы, которые частенько используют наемные убийц из Зурган-Ба. Когда не сущнествует иного способа подкрасться к намеченной жертве с оружием в руках, они прячут за щеку шип, смазанный ядом, чтобы, оказавшись рядом, выдуть его в лицо своей жертве через сложенны трубочкой губы. Бывало, что и сами убийцы гибли, поцарапав отравленным шипом язык, но это не останавливало новых наемников, зарабатывающих деньги на умении виртуозно убивать.

Тжелая рука эребийца снова легла на плечо Бурдюка и развернула его в сторону дорожки, ныряющей в зелень сада и ведущей не иначе как к хозяйскому дому.

-Иди, - коротко приказал эребиец.

И Бурдюк пошел. Дорога была одна и, рано или поздно, она должн была вывести его к назначенной целе. Вот только, что именно ожидало его в конце пути? Вопрос этот не сказать, чтобы очень уж сильно беспокоил Бурдюка, но все же вселял в него некоторую нервозность. Засунув руку под оджду, он сжал в ладоне письмо Килоса, - единственное свое оружие... Интересно, что предпримут трое его соратников, если в условленный срок он не явится на место, где они договорились встретиться? Вернутся в лагерь вольных, чтобы, как и обещано в письме, отрезать голову сынку Сирха?.. Возможно, Сирха это и опечалит, а вот Бурдюку, скорее всего, будет уже совершенно безразлично... Остается только надеятся на то, что Сирху, действительно, небезразлична судьба сына...

-Стой, - услышал Бурдюк за спиной голос эребийца, который все это время неслышно следовал за ним.

Бурдюк замер на месте и огляделся по сторонам. До широкого парадного крыльца дома, к которому, как думал Бурдюк, они как раз и направлялись, оставалось еще метров пятьдесят.

-Что случилось? - Не оборачиваясь, буркнул Бурдюк.

Как он и думал, ответа не последовало. Слуга молча протянул руку и отвел в сторону ветку дерева на уровне плеча Бурдюка. Чуть пригнувшись, Бурдюк заглянул под полог густой листвы и увидел узенькую тропиночку, тянущуюся в сторону от основной дороги.

-Туда, что ли? - С сомнением посмотрел на сопровождающего Бурдюк.

Потайная тропинка показалась йериту подозрительной. Одно дело, когда тебя ведут к парадному крыльцу дома, как почетного гостя, и совсем иное, когда предлагают лезть неизвестно куда и зачем среди кустов... Впрочем, с похожим на бесчувственный обломок скалы эребийцем спорить было бессмысленно. Бурдюк тяжко вздохнул и, наклонив голову, шагнул в указанном направлении.

Впрочем, тропина, на которую ступили Бурдюк и неотступно следующий по пятам за ним эребиец, почти сразу же свернула направо и потянулась далее параллельно главной дороге. Неподалеку от дома она вильнула влево и вывела идущих по ней к небольшой дверце в стене, скрытой от посторонних глаз густой растительностью. Бурдюк не успел даже как следует подумать, стоит ли ему входить в эту потайную дверь, или для начала потребовать все же каких-то объяснений, как, сопровождаемый мощным толчком в спину, уже влетел за порог. Слуга, оставшийся снаружи, захлопнул дверь.

-Эй, постой!..

Бурдюк кинулся к двери и навалился на нее плечом, - заперта. Развернувшись, Бурдюк затравленно прижался спиной к двери и окинул взглядом комнату, в котором по собственной глупости оказался.

То, что помещение совершенно не было похоже на каземат или комнату пыток несколько успокоило йерита. Скорее уж это место было похоже на гнездышко для тайных любовных утех: голубые портьеры на стенах, ковры на полу, широкая низкая кровать со множеством маленьких подушечек, расшитых гладью... Бурдюк скабрезно усмехнулся и, подойдя к широкому окну, постучал согнутым пальцем по мутному стеклу, пропускающему в комнату свет, но не дающему ни малейшего шанса увидеть, что происходит по другую его сторону. Окно было достаточно большим для того, чтобы в случае опасности попытаться бежат черз него, высадив стекло...

Услышав за спиной тихи шелест материи, Бурдюк стремительно обернулся. Отодвинув в сторону одну из голубых портьер, в комнату вошел человек. Должно быть, он воспользовался еще одной потайной дверью, на этот раз, ведущей в дом. Бурдюк сразу же узнал в высоком, худом мужчине преподобного Сирха. Правда, сейчас преподобный был не в алой мантии, в которой видел его во время проповеди Бурдюк, а в широком, раскрытом до пояса, домашнем холате, но, тем не менее, выглядел он так же внушительно, как и стоя на кафедре собора.

Бурдюк почувствовал, как у него невольно дрогнуло правое колено. Заложив руки за спину, он вскинул голову и расправил плечи, давая понять, что в данный момент падение ниц перед преподобным вовсе не входит в его намерния. Сирх понял это и едва заметно улыбнулся.

-Что это знчит? - Гортанным голосом выкрикнул Сирх, выбросив вперед руку со зжатым кулаком, пальцы которого оплетала цепочка с медальоном Килоса.

-Это значит... - Чтобы вернуть голосу уверенность, Бурдюк кашлянул в кулак и начал заново: - Это знаит, преподобный, что твой сын попал в беду.

-Кто ты такой?

Второй вопрос Сирх задал не о сыне. Но сделал он это умышленно, чтобы не дать незнакомцу понять, насколько сильно взволнован и обеспокоен исчезновением Килоса.

-Имя мое тебе ничего не скажет, - негромко произнес Бурдюк. - Но тебе следует знать, что я из отряда вольных.

-Что? - Левая бровь Сирха поползла вверх. - Я не ослышался? Ты из того сброда, что, засев в горах, не дает спокойно жить мирному населению Йера? Ты разве не знаешь, как правосудие поступает с разбойниками и бандитами?

-Судьба твоего сына тебя не интересует? - Перебил преподобного Бурдюк.

Взгляд Сирха уперся в переносицу вольного.

-Что с Килосом?

-Он в нашем лагере. Мы схватили его, когда он охотился в лесу... - От внимания Бурдюка не укрылось, как побелели суставы на кулаке Сирха, в котором он сжимал медальон Килоса. - Он жив, преподобный.

Сделав шаг вперед, Бурдюк протянул Сирху письмо.

Сирх быстро развернул бумагу и пробежался глазами по строчкам. Складка между его бровями на мгновение расправилась, после чего сделалась еще более глубокой.

-Откуда мне знать, что вы не убили его сразу же после того, как заставили написать это пиьмо? - Снова перевел он взгляд на вольного.

-Зачем же нам убивать его? - Как будто удивившись такому вопросу, слегка развел руками Бурдюк. - Мертвый он ровным счетом ничего не стоит.

-Что вы хотите в обмен на его жизнь?

-Нам известно об операции по уничтожению лагерей вольных, которую готовит наместник. И мы хотим, чтобы ты убедил его повременить.

-Как долго?

-Пока не завершатся переговоры.

-Какие еще переговоры? - Нервно дернул плечом Сирх.

-Между наместником и представителями вольных, - спокойно ответил Бурдюк.

-Это ты, что ли, представитель? - Представив Бурдюка за одним столом с наместником, Сирх не смог удержаться от смешка.

-Я пришел только для того, чтобы договориться с тобой о встрече, - невозмутимо ответил ему Бурдюк. - Человек, который будет вести переговоры с тобой, а затем и с наместником, находится здесь же, неподалеку. Если ты готов встретиться с ними, то должен позаботиться о том, чтобы тайно доставить его и еще двоих наших спутников в свой дом.

-Почему они не могут прийти открыто, так же как и ты? - Недовольно взмахнул рукой Сирх. - Или же, твоя жизнь по сравнению с их жизнями вообще ничего не стоит?

-Моя жизнь в данный момен оценена в жизнь твоего сына, - спокойно напомнил Сирху Бурдюк. - Так что, можешь сам решить, насколько это дорого.

Заложив руки за спину, Сирх быстро прошелся от стены до кровати и обратно. Как не крути, а хозяином положения все же оставлся этот разбойник с безобразно оплывшим лицом.

-Допустим, я проведу твоих приятелей в свой дом, - снова повернувшись к Бурдюку лицом, сказал Сирх. - Сделать это будет совсем несложно. Допустим, я переговорю с ними и найду, что их предложения вполне обоснованы и реалистичны. Но я не могу сказать заранее, как отнесется к идее таких переговоров наместник. Он может приказать казнить этих людей, даже не взглянув на них.

-Это станет смертным приговором и для твого сына, - сказал Бурдюк.

Сам того не ожидая, Сирх сорвался на крик:

-Но при чем здесь Килос?!..

-Совершенно не при чем, - спокойно и невозмутимо Бурдюк качнул головой из стороны в сторону. - Ему просто не повезло.

-Не повезло... - рукой сжатой в кулак, Сирх прочертил в воздухе крутую дугу. - Когда мне вернут сына?

-Об этом ты сможешь поговорить с главой нашего посольства, - ответил Бурдюк.

-С главой посольства,.. - криво усмехнулся Сирх. - С таким же вахлаком, как и ты?

-Ты с ним знаком, - все так же спокойно, пропустив оскорбление мимо ушей, сказал Бурдюк. - Это Граис из Сиптима.

-Что?!! - Остановив свое бесконечное кружение по комнате, Сирх в изумлении уставился на Бурдюка. - Граис сейчас в Халлата?!!

Едва заметная улыбка, тронувшие губы Бурдюка, потонула в кожных складках на его лице. Ему доставляло несказнное удовольствие то, как легко и просто он ставил на место ни кого-нибудь, а самого преподобного Сирха.

-Граис из Сиптима будет представлять интересы вольных на переговорах с наместником, - многозначительно произнес он.

-Граис будет выступать от имени разбойников, которые, чтобы добиться своего, приставили нож к горлу невинного юноши? - В голосе Сирха звучал одновременно недоумение и недоверие. - А как же его излюбленный принцип "Не убий"?

Бурдюк молча пожал плечами.

-Куда катится этот мир! - Всплеснул руками Сирх. * * *

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin