« вернуться к списку романов



Глава 42.


Учения прошли успешно.

Трое человек обожглись углями, просыпавшимися из тыкв, которые они должны были держать над головами. Случилось это исключительно по их собственной безалаберности. Индейцы поначалу восприняли происходящее как забаву и начали даже что-то напевать, пританцовывая с насаженными на колья тыквами. За что и поплатились. Впрочем, им быстро нашли замену.

Роли были распределены. Пятеро человек должны были стать приманками – держать высоко над головами насаженные на колья тыквы с углями. Шестерым предстояло присматривать за углями - раздувать их в жестяных корытах, вовремя подкидывать свежие и наполнят ими тыквы. Для них были сшиты накидки из теплоизоляционной ткани, которые скрывали человека с головой, оставляя лишь небольшую прореху для того, чтобы человек мог видеть, что происходит вокруг. Остальные должны были ждать с засаде, укрывшись плащами из пальмовых листьев, вооружившись баграми на длинных ручках и железными кошками на цепях.

Эстебан, как и все, хотел принять самое непосредственное участие в охоте на чупакабр. В самом деле! Это же будет событие, о котором потом долгие годы будут вспоминать все в городе! И рассказывать о нем детям и внукам! Ну, разве можно такое пропустить? Эстебан даже подобрал себе соответствующее оружие. Но Камохин решительно отобрал у него багор. А, когда Эстебан попытался было воспротивиться, квестер позвал на помощь алькальда, с авторитетом которого не мог поспорить никто в Сан-Хуан-Ла-Хароса. Эстебан был необходим для того, чтобы осуществлять постоянную и бесперебойную телепатическую связь между квестерами и местными жителями. Во время охоты ситуация в любой момент могла повернуться самым неожиданным, непредсказуемым образом. В случае опасности, когда счет, быть может, будет идти не на секунды даже, а на мгновения, быстрота и точность перевода будет иметь решающее значение. Это было очевидно. Поэтому, поартачившись малость для приличия, Эстебан согласился остаться в тылу. Однако выторговал себе за эту винтовку Маузер времен англо-бурской войны, с которой пришел на учения алькальд. Патронов для винтовки не было, но зато смотрелась она очень даже внушительно. А блестящий, остро заточенный штык, примкнутый к стволу, был и вовсе загляденье.

Потихоньку все встало на свои места. Каждый из участников необычной охоты точно знал, что и когда ему следовало делать. Оставалось только дождаться чупакабр. Как уверяли местные жители, с этим проблем не будет. Что ни ночь, мерзкие крылатые твари совершали очередной налет на козьи выпасы.

Ближе к вечеру коз загнали под навесы, оставив в загоне лишь семь штук, в качестве приманок. Чупакабры должны были засечь теплокровных животных своими тепловыми радарами и поверить в то, что здесь их ждет пожива. Ну, а уж потом их должны были перехватить прячущиеся здесь же, в загоне, охотники с набитыми горячими углями тыквами.

В ожидании часа «Икс», квестеры сидели в тени кофейных деревьев, пили кофе из больших медных кофейников и ели кесадильи, что принесли отважным охотникам женщины, оставшиеся дома, чтобы готовит еду и присматривать за детьми. Последнее требовало особого внимания и усердия, поскольку многие, если не все дети мечтали присоединиться к славной охоте на чупакабра. В окрестностях загона для коз то и дело отлавливали юных героев, вооруженных самодельным оружием. После чего алькальд лично устраивал им выволочку и отправлял домой. Что, скорее всего, вовсе не гарантировало их скорого возвращения на исходные позиции. Поэтому, с наступлением первых сумерек, все малолетнее население Сан-Хуан-Ла-Хароса, во избежание эксцессов, оказалось посажено под замок.

-Кое-что мне кажется странным, - доедая кесадилью с сыром и зеленью, сказал, будто размышляя вслух, Брейгель.

Хотя, не исключено, что на самом деле, так оно и было. Привыкнув к телепатическому общению, квестеры зачастую не замечали, как мысли перетекали в прямую речь. И наоборот.

- Только кое-что? – усмехнулся Осипов. - А, в целом, все нормально?

- А, что не так? – Камохин сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, и блаженно жмурился. Все равно, что кот на нагретом солнцем подоконнике. В руках, зажатых между коленей, он держал большую глиняную чашку. – Кофе здесь отменный. Люди добрые и милые. Что еще нужно для счастья?

- Ты бы хотел остаться здесь навсегда? – покосился на стрелка Орсон.

Тот всего на секунду задумался.

- А, почему бы и нет? Вот только испанский нужно подучить.

- И от чупакабр избавиться, - добавил Осипов.

- Вот! – Брейгель взял кесадилью и посмотрел, что там у нее за начинка. – Я именно об этом и говорю, - он откусил кусочек кесадильи. – Вкуснотища! Тут мясо, перец, лук, сыр и еще что-то… Не разберу, что именно… Но, чертовски вкусно! – Он снова откусил и сделал большой глоток кофе.

- Прекрати есть, - недовольно насупился Орсон. – Иначе ты так никогда и не доберешься до сути.

Брейгель сделал успокаивающий жест рукой, засунул в рот остаток кесадильи и быстро глотнул кофе.

- Так, вот, я и говорю, - снова начал фламандец, утерев губы салфеткой. – Мне кажется необычным и в какой-то степени даже тревожит тот факт, что мы, вот, прямо здесь и сейчас, собираемся истребить уникальный вид животных, а наш уважаемый биолог не проявляет по этому поводу ни малейшего беспокойства. Более того! – Брейгель вознес указательный палец к зеленой листве над их головами. – Он сам предложил способ их уничтожения!

- There are more things in heaven and earth, Horatio, - Орсон взял за уголок поджаристый треугольничек начос и опустил его в сметанный соус с зеленью. - Than are dreamt of in your philosophy, - биолог ловко отправил начос в рот и вкусно захрустел.

- Ну, допустим, классику мы все знаем, - усмехнулся Камохин. – И, все же, док, почему? Я помню, как в Гоби ты набросился на меня из-за паука, который перед этим чуть было нас самих не съел.

- Гигантский паук и чупакабры – две большие разницы, - Орсон кинул в рот еще один кусочек начос. – Так, кажется, говорят по-русски?

- Так говорят в Одессе, - уточнил Брейгель.

- А, Одесса – это где?

- Сейчас - в Украине.

- И там так говорят?.. - Орсон было задумался над тем, что узнал, но потом махнул рукой. - А, ладно, с вами все равно не разберешься… Как я уже говорил, у земных пауков нет внутреннего скелета. Если бы обычный земной паку стал размером с того, что мы видели в пустыне. Он оказался бы раздавлен весом собственного хитинового панциря. То есть, у того псевдопаука, что разгромил лагерь Гюнтера Зунна, должен был иметься внутренний скелет. Именно с этой точки зрения он и был мне интересен. Мне хотелось разобраться, как устроен его опорно-двигательный аппарат. Увы, не довелось, - англичанин с сожалением развел руками и тут же макнул в соус еще один кусочек начос. – Чупакабру, как всем вам известно, я уже анатомировал. Результаты вскрытия аккуратно задокументированы. Образцы тканей, представляющие интерес, упакованы в контейнеры. Надеюсь, после сегодняшней охоты мне перепадет еще несколько особей. Чтобы я смог убедиться, что предыдущая не имела каких-то врожденных дефектов. Так же будет интересно проверить гипотезу о гнездовье чупакабр. И, собственно, это все, - биолог похрустел начос. – Более никакого интереса эти животные для меня не представляют.

- Как же так, Док? – непонимающе развел руками Брейгель, - В свое время ученые мечтали воскресить динозавров. Ну, или хотя бы, мамонтов. А ты собственными, можно сказать, руками собираешься уничтожить легендарных чупакабр!

- Это все равно, что загарпунить Лох-Несское чудовище, - усмехнулся Орсон. – Или пристрелит снежного человека. То есть, уничтожить, миф, легенду – то, чего никогда не существовало в действительности.

- Но, чупакабра чуть было не свернула мне шею, - возразил Камохин. – По мне, так они очень даже реальны.

- Они реальны только в границах гватемальской аномальной зоны номер двадцать семь. Не станет зоны – исчезнут и чупакабры. И только жители городка Сан-Хуан-Ла-Хароса будут рассказывать, как они когда-то охотились на этих легендарных тварей. А им, естественно, никто не будет верить. Чупакабры не вписываются в глобальную экосистему планеты Земля. Им тут просто не место. Они агрессивны, но они чужеродны. Поэтому, не будет никакой разницы, если мы перебьем их до того, как они исчезнут вместе с аномальной зоной.

- Док, ты – прагматик, - сделал свой вывод Брейгель.

- Еще какой, - улыбнулся Осипов.

- Ну, и что? - безразлично пожал плечами Орсон. – Зато спокойно сплю по ночам.

- Ты не чувствуешь себя ни в чем виноватым?

- По моей вине ни разу не начинались войны. А с остальным я как-нибудь справлюсь.

К квестерам подошел улыбающийся, как обычно Эстебан. Он присел на корточки, взял свободную кружку и наполнил ее кофе.

- Скоро начнем? – заговорщицки прищурился он.

- Не от нас зависит, - улыбнулся в ответ Осипов.

Эстебан отпил кофе из кружки.

- Люди верят, что у вас все получится.

- У нас? – удивленно вскинул брови Камохин. – Не у нас, а у всех нас! – он взмахом руки обвел окрестности. – Только у всех нас вместе и никак иначе!

- Кто-то даже поговаривает, что вас к нам прислали боги, - Эстебан лукаво подмигнул стрелку. – А вы как думаете?

- Мы уже говорили тебе, что работаем на Кирсанова.

- Работать вы можете на кого угодно. Но вы так и не рассказали, каким образом оказались здесь?

- Это… - Камохин в задумчивости откусил передними зубами уголок от начос. Пожевал, подумал. Остальные молчали – ждали, что он скажет. – Это очень странная история, - наконец-то нашел он нужное определение.

Эстебан усмехнулся негромко и покачал головой.

- Мы можем слышать мысли друг друга. Мы собираемся охотиться на чупакабр. Ты хочешь рассказать мне о чем-то еще более странном?

- Ну, если тебя уже ни чем не удивить…

И Камохин поведал Эстебану историю их не совсем обыкновенного путешествия из Монголии в Гватемалу. Некоторые детали он умышленно опустил, решив, что рассказ о встрече с Мастером Игры и о доске пакалей на стене, с помощью которой Орсон сумел открыт выход из подземелья, только добавят лишних вопросов со стороны Эстебана. Ответы на большинство из которых сами квестеры хотели бы знать. Эстебан слушал внимательно, не перебивая. Губы его не кривила недоверчивая усмешка. Он лишь время от времени прихлебывал кофе из кружки.

- Теперь мне многое становится понятным, - сказал он, когда Камохин закончил свою историю. – Я знаю то место, где вы выбрались из подземелья.

Квестеры онемели от изумления.

В общем-то, им было, что сказать. Но собрать стремительно разбегающиеся мысли в кучку и сформировать из них нечто вразумительное оказалось не так-то просто. Оказывается, Эстебану было понятно то, чего ни сами не понимали. И, более того, сам факт существование многомерного подземелья не являлся для него тайной.

Ну, и что на это можно было сказать?!

Первым немного пришел в себя Осипов.

- Постой, постой, - замахал он руками, как будто разгоняя роящихся над головой чупакабр. – Ты уверен, что мы говорим об одном и том же?

- На все сто! – довольно улыбнулся Эстебан и в духе русских традиций показал большой палец. – Это – Pozo de los Almas. Колодец Душ. Он находится неподалеку от Храма Паука.

- Почему ты уверен, что это именно тот колодец, через который мы выбрались? – спросил Камохин.

- Да, и что это значит – Колодец Душ? – добавил еще один вопрос Орсон.

- Потому что, другого такого нет, - уверенно ответил Эстебан. – Это колодец, наверное, такой же древний, как и Храм Паука. Я случайно нашел его во время одного из своих походов. Я всегда показываю его туристам, которых вожу к пирамиде. А название Pozo de los Almas я сам придумал, - Эстебан скромно улыбнулся. – Красиво звучит, правда? Колодец Душ!

- То есть, на самом деле, там никаких душ нет? – уточнил на всякий случай Брейгель.

- Может и есть, я не проверял, - пожал плечами Эстебан.

- Ты ни разу в него и не спускался?

- Я не сумасшедший, - Эстебан усмехнулся и головой покачал. – Этот колодец бездонный.

- Это такая легенда? Для туристов?

- Нет. У него на самом деле нет дна. Именно поэтому я и показываю его русским любителям всего необычного. Если бросить в него монетку, то можно сколь угодно долго вслушиваться в тишину, и все равно не услышишь ни звука. Так же туристам очень нравится, когда я опускаю в колодец привязанный к веревке включенный фонарь. Фонарь опускается все ниже и ниже, - Эстебан принялся двигать руками, как будто понемногу стравливал веревку. – Пятно света становится все более тусклым. До тех пор пока полностью, не растворяется во мраке. Происходит это примерно на десятиметровой глубине.

- Но, если мы выбрались из этого колодца, выходит, он не бездонный.

- Он бездонен для того, кто находится на верху. А для того, кто внизу, это путь на верх.

- Но, для того, чтобы оказаться внизу, нужно спуститься сверху.

- Вам этого делать не пришлось.

- То есть, ты хочешь сказать, что этот колодец работает только как выход?

- Вообще-то я не это имел в виду, – потянул себя за ус Эстебан. – Но – почему бы и нет? Вы же сами сказали, что сначала никакого выхода не было, а потом он вдруг появился.

- И что это значит?

- Понятия не имею.

- По всей видимости, это одна из форм искривления пространства, – предположил Осипов. – Колодец Душ является той самой точкой геометрии Лобачевского, не лежащей на основной прямой, через которую проходят по крайней мере две прямые, лежащие с основной прямой в одной плоскости и не пересекающие ее.

- А попроще это нельзя объяснить? – смущенно улыбнулся Брейгель. – Звучит-то оно, конечно, красиво, но суть, вот так, сходу, уловить трудно.

- Две прямые пересекаются в одной точке, а потом идут в разные стороны. Этой условной точкой является Колодец Душ. Когда Эстебан кидает монету сверху, она катится по прямой «А», когда же мы снизу смотрим вверх – мы находимся на прямой «В». В принципе, таких прямых может быть больше двух.

- А при чем тут третья прямая? С которой две другие не пересекаются?

- Прямая, с которой все остальные не пересекаются – это объективная реальность. В которой не существует ни бездонного Колодца Душ, ни многомерного подземелья.

- Вот, это уже понятнее, - кивнул Камохин.

- Точно! - указал на Осипова пальцем Эстебан. – Так оно е есть! И, я уверен, что Гюнтер Зунн именно этот колодец искал! А ключом к нему является камень с изображением паука!

- Нет, - отрицательно качнул головой Осипов. – Зунн ошибался. Камень - это не ключ, а только подсказка, указывающая на пирамиду, рядом с которым находится колодец. А ключ – вот он, - квестер достал из кармана пакаль с изображением паук. – Видимо, в конце концов, Зунн понял это и сумел открыть колодец в Гоби.

- Зунн искал колодец, а, может быть, даже пытался открыть его с помощью своих магических ритуалов, в Храме Паука. В то время, как он находился совсем неподалеку, - Эстебан весело рассмеялся. – Ему нужно было не корчить из себя высокомерного аристократа, а спросит у меня. Я бы ему показал.

- Я так понял, Колодец Душ существовал еще до образования аномальной зоны? – спросил Орсон. – Как такое может быть?

- Возможно, это был одна из точечных разломов, породивших эдакую локальную аномалию, - предположил Осипов. – Почти незаметную, пока в нее монетку не кинешь.

- А, может быть к этому приложили руку «серые», - заметил Брейгель. – Они могли использовать подземелье в своей Игре.

- Кто такие «серые»? – живо заинтересовался Эстебан.

- Лучше и не спрашивай, - безнадежно махнул рукой Камохин. – Мы и сами не знаем.

- Ну, что ж, - Эстебан посмотрел на темное небо и поднялся на ноги. – Пойду, посты проверю.

Он понял, что ненароком затронул тему, которую обсуждать с ним не собирались. Да, в общем-то, ему было и не особенно интересно, кто такие эти «серые». Его сейчас интересовали только чупакабры. В преддверии грядущей битвы адреналин уже играл в крови, и усидеть на месте был непросто. Да, и посты, действительно, нужно был проверить. Жители Сан-Хуан-Ла-Хароса, все же, были не профессиональные служаки, а потому могли с некоторым небрежением отнестись к порученным им заданиям, в которых не видели особого смысла. Расставить посты решил алькальд. Зачем? Для порядка! Необходимости в этом особой не было, а, может быть, и вовсе никакой, но, когда каждый человек стоит на своем посту – это дисциплинирует, сплачивает и укрепляет стабильность. А, стабильность, как говорил один национальный лидер – это основа основ и самый прямой путь к процветанию. Правда, он потом плохо кончил. Так и не дождавшись результатов своей мудрой политики. Ну, так это ж уже потом. А до этого все у него было стабильно. Даже очень.

Ночь уже почти вступила в свои права. Идя по дорожке, тянущейся через кофейную плантацию, еще можно был узнать в лицо встречного, если, конечно, он был тебе знаком, а вот под сенью деревьев оставалось довольствоваться лишь контурами фигуры сидящего рядом человека. Или включить фонарь. Камохин так и поступил. Включил фонарь и сунул его в развилку между стволом и веткой дерева.

Скоро должны были прилететь чупакабры. И тогда – начнется!

- Ян, - прикрыв глаза от света, посмотрел на фламандца Орсон. – Ты поинтересовался моим мнением на счет защиты редких животных. Могу я задать тебе такой же прямой вопрос?

- Всегда пожалуйста, Док, - открыто улыбнулся стрелок.

- Кто ты по национальности?

Улыбка исчезла с лица квестера.

- В каком смысле?

- В самом прямом и определенном. Я – англичанин, Камохин с Осиповым – русские. А, ты?..

- Я – фламандец!

- Ты такой же фламандец, как я - папуас.

- Да с чего ты это взял? – вскинулся Брейгель.

- Послушай, Док… - попытался было вмешаться Камохин.

Но взмахом открытой ладони Орсон попросил его умолкнуть.

- Я ничего не имею против папуасов, - заверил всех присутствующих биолог. – Но, поскольку уж, мы работаем в одной группе и, как я полагаю, планируем и в дальнейшем не расставаться надолго, я хотел бы, чтобы между нами не было каких-то секретов и недомолвок, которые могут здорово осложнить всем нам жизнь в дальнейшем.

- У каждого есть секреты, - сказал Осипов.

- Несомненно, - согласился с ним Орсон. – Я ведь не спрашиваю Яна, чем закончилось его свидание с той рыженькой связисткой, на которую он глаз положил.

- Ну, знаешь!.. – возмущенно воскликнул Брейгель.

- Вот именно! – взмахом руки остановил его Орсон. – Я этого не знаю и знать не хочу! Потому что это меня не касается. Но я хочу знать, почему ты скрываешь от нас свою национальность?.. Это что, какая-то ужасная семейная тайна?

- С чего ты взял, что он не фламандец? – стараясь сохранять спокойствие, спросил у биолога Осипов.

- Он давно намекает на то, что я слишком хорошо знаю русский, - ответил Брейгель.

- О, нет! – Орсон вскинул сразу обе руки с открытыми ладонями. Как будто собирался поиграть в ладушки. – Любой язык можно освоить в совершенстве. Даже русский. Но думает человек, - англичанин коснулся указательным пальцем виска, - на своем родном языке.

- Мысленно мы между собой общаемся по-русски, - заметил Камохин.

- Да, но для этого мне, например, приходится постоянно напоминать себе, что нужно думать по-русски. И то, как все вы могли заметить, я то и дело сбиваюсь на английский. То же самое и с Эстебаном. А, вот, Ян думает по-русски так же чисто, как и говорит. За все то время, что мы находимся в Гватемале, у него в голове ни разу не промелькнула ни одна мысль по-фламандски…

- Вообще-то, во Фландрии говорят на нидерландском, - заметил Брейгель.

- Да, какая разница, - слегка поморщился Орсон. – По-нидерландски, по-немецки или по-французски. Ты думаешь только по-русски. Спрашивается, с чего бы вдруг?

Брейгель улыбнулся, немного смущенно, немного растерянно и самую малость обиженно, и развел руками.

- Можешь не отвечать, - сделал предостерегающий жест рукой Камохин.

- А! – указал на него пальцем англичанин. – Так, ты знаешь, в чем тут дело!

- Нет, не знаю, - мотнул головой стрелок. – Но, считаю, что Ян имеет право не отвечать. А мы не имеем права копаться в личной жизни друг друга.

- Это как сказать, - англичанин скрестил руки на груди.

Давая тем самым понять, что, мол, sapienti sat.

- Бамалама, если для кого-то это имеет принципиальное значение, я, действительно, не фламандец, - Брейгель улыбнулся и поднял руки, как будто сдаваясь в плен. – Я не собирался никого вводить в заблуждение. Документы у меня порядке и по ним я фламандец. Так уж исторически сложилось.

Брейгель щелкнул пальцами и крутанул кистями рук, как будто собирался станцевать фламенко.

- Кто же ты на самом деле? – спросил Осипов.

- Это довольно длинная и запутанная история, - Брейгель вновь попытался что-то изобразить кистями рук. – Я…

- Чупакабры! – раздался крик одного из постовых. – Летят!

- Хорош трендеть, - Камохин схватил автомат и подсумок с запасными обоймами. – За работу!

Вот оно и началось.


Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin