Глава 38.
Эстебан явился, держа в руках огромный, все еще жарко шкварчащий противень. На противене лежали огромные мясные стейки с аппетитной корочкой, обсыпанные кукурузой, мелко нарезанной зеленью и облитые каким-то соусом. По краю противеня были уложены половинки картофеля, молодые, молочной спелости кукурузные початки, кусочки помидоров, перца и еще каких-то овощей и фруктов. Установив этот потрясающий своим великолепием, достойным кисти истинного матера натюрморта, противень в центре стола, хозяин взялся за большие, плоские тарелки и щедро одаривая каждого из гостей удивительным яством.
Мясо, действительно оказалось необыкновенно вкусным. Покрытое снаружи румяной, местами даже обуглившейся корочкой, внутри оно оказалось мягким и сочным, пропитанным красным кровяным соком. Ну, а гарнир заслуживал отдельных похвал. Восхитительное блюдо заставило гостей помимо их воли на время забыть обо всем остальном, чтобы целиком и полностью погрузиться в удивительный мир ароматов и вкусов.
- Это говядина? – спросил, проглотив первый кусок, Брейгель.
- Козлятина, - ответил Эстебан. – Умело приготовленная козлятина, скажу я вам, ничем не уступает говядине, У нас есть свой секрет, как при жарке на открытом огне сохранить мясо мягким и вкусным.
- Поделишься?
- Конечно. Нужно сначала на сильном огне почти обжечь большой кусок мяса с обеих сторон. И после этого не резать и даже не прокалывать его до полной готовности. Тогда весь сок останется внутри.
- И все?
- После этого остается только довести мясо до готовности, ни на секунду не отводя от него взора. Иначе оно моментально сгорит или засохнет.
Съев половину предложенного ему куска мяса, Осипов понял, что больше не может. Хотя и очень хочется. Тем не менее, совсем отказываться от второй половины он не собирался. Но, прежде, чем подступиться к ней, нужно было немного передохнуть и выпить чашку кофе.
- Алькальд уже спит? – спросил он, отодвину тарелку чуть в сторону и потянувшись за кофейником.
- О, да, - улыбнулся Эстебан. – Завтра он собирается лично встретиться с вами.
- Расскажи нам о Храме Паука, - попросил ученый. – Ты говорил, что с ним связана какая-то странная история.
- Можно и так сказать, - кивнул Эстебан. – Его случайно обнаружили в середине семидесятых годов прошлого века местные мальчишки, заблудившиеся в сельве. И это при том, что места вокруг довольно обжитые. Конечно, сельва это не обычный лес. Когда идешь по ней, достаточно сделать два шага в сторону от знакомой тропы и ты, считай, заблудился. Зелень разрастается так быстро, что местность постоянно меняется. Знакомые места за два-три дня делаются совершенно неузнаваемыми. Если забудешь на привале сумка, то вернувшись назад через полчаса, ты ее, скорее всего, уже не найдешь. И что с ней стало, никогда не узнаешь. Но храм – это ведь не сумка. Это большая трехъярусная пирамида со срезанным верхом, вполне типичная для Центральной Америки. И, тем не менее, до второй половины двадцатого века никто даже не подозревал о ее существовании. Но, это еще не все. Говорят, что, когда осмотреть пирамиду приехали археологи, они не смогли ее отыскать. Огромный, каменный храм как будто исчез. По сему поводу ученые объявили местных жителей лжецами. И, видимо, у них имелись на то основания. Поблизости отсюда нет руин древних городов. Кому, спрашивается, могло прийти в голову строить храм в сельве, вдали от населенных мест? В общем, ученые уехали, объявив храм несуществующим, а местные жители про него забыли. Им-то, действительно, не было никакого дела до этих древних камней.
Вновь пирамида была найдена через одиннадцать или двенадцать лет, уже ближе к концу восьмидесятых. У троих местных жителей, наткнувшихся на нее, имелся при себе фотоаппарат-мыльница, и они сделали несколько снимков. Которые потом и отослали в редакцию газеты издающейся в Сакапа. Номер газеты со статьей о находке новой пирамиды, редактор отправил в столицу, в Национальный музей археологии и этнографии и в Национальный университет. Представители музея, не задумываясь, объявили фотографии подделкой, а редактора обвинили в раздувании дешевой сенсации. И, знаете почему?
- Из-за паука? – предположил Осипов.
- Точно! - Кивнул Эстебан. – Местные жители сфотографировали паука, высеченного на жертвенной плите, расположенной на верхней открытой площадке храма. Помимо того, что культа пауков в доколумбовой Америке не существовало, или, лучше сказать, нынешним специалистам о нем ничего не известно, паук с вершины нашего храма, как и тот, что изображен на камне Гюнтера Зунна, является копией пука из долины Наска! Поэтому ученые мужи из Национального музея и решили, что кто-то занимается мистификацией, копируя всем известные артефакты.
Однако, специалисты из университета заинтересовались сообщением о находке и совместно с каким-то американским университетом организовали новую экспедицию для изучения пирамиды. И, как не странно на этот раз им удалось ее отыскать! Они провели несколько месяцев измеряя, фотографируя и описывая все, что им удавалось найти. И, в конце концов, пришли к выводу, что ничего не понимают.
Когда я подбирал подходящее место для своего бизнеса, я ознакомился с материалами этой экспедиции. Я ведь должен был знать, что рассказывать о местных достопримечательностях туристам. Так вот, ученые честно признавались, что понятия не имеют, с чем они столкнулись. По их мнению, храм нельзя было отнести ни к одной из известных культур доколумбовой Америки. Рисунки и барельефы, обнаруженные в ней, похожи на искусно выполненную стилизацию под искусство древних майя, но, все же, таковым не являются. В отчете одного из специалистов даже промелькнула фраза о том, что весь этот храм следовало бы назвать подделкой, если бы только можно было представить, что кто-то оказался в состоянии ее изготовить. Да и кому бы такое могло прийти в голову? Подделки делают для того, чтобы подавать их туристам и коллекционерам. А кому продашь затерянную в сельве пирамиду? В храме не удалось обнаружит никаких остатков органики, по которым можно было бы хотя бы приблизительно определить возраст этого строение. А камни, как обычно, молчат о том, кто и когда их обрабатывал. В отчетах этих было много еще чего понаписано про несоответствие датировок, невозможность точной идентификации и атрибутики, о коррекции привязок к историческим реалиям… Как я понял, все исключительно ради того, чтобы, во-первых, как-то оправдать полное отсутствие каких-либо результатов трехмесячной работы, а, во-вторых, сделать вывод о полнейшей бесперспективности продолжения изучения Храма Паука. Все специалисты, принимавшие участие в экспедиции, как один, соглашались с тем, что дальнейшее изучение храма не расширит наших знаний о том, как жили наши далекие предки, - Эстебан усмехнулся и покачал головой. – Я так полагаю, что эти ученые специалисты боялись, что Храма Паука может заставить их пересмотреть все существующие теории и концепции, в которые наша пирамида, ну, никак не желала вписываться.
Я, конечно, не специалист, но, на мой взгляд, в истории доколумбовой Америки слишком много непонятного и необъяснимого, чтобы вот так, запросто отбрасывать то, что не вписывается в придуманную кем-то схему. История наших предков полна тайн и загадок, потому что от нее почти ничего не осталось. Руины заброшенных городов в джунглях, обломки и осколки. Жалкие крохи того величия, той уникальной культуры, что когда-то господствовала на этом континенте. Вы можете себе представить, что было бы сейчас вокруг нас, если бы пятьсот с лишним лет назад шхуны Колумба затонули бы где-нибудь посреди Атлантики?
- История не приемлет сослагательного наклонения, - выдал стандартную фразу Орсон. – Не приплыл Колумб – приплыл бы кто-нибудь другой. Хотя, если бы Южную Америку, так же, как и Северную, присоединили бы к своим колониям не испанцы, а англичане…
- То потомки майя жили бы сейчас в резервациях, владели сетью казино и торговали сувенирами, - закончил Брейгель.
- Все бывшие английские колонии ныне процветают! – заявил Орсон.
- Ну, разве что только Гонконг, - снисходительно улыбнулся Брейгель.
- Мы несли народам культуру!
- А им это было нужно?
- Откуда они могли знать, что им нужно, если они понятия не имели, что такое культура?
- Ну, кончай, Док, - недовольно поморщился Брейгель. – Надоело уже слышать эту дребедень про бремя белого человека.
- Ты сам, конечно же, бывал в Храме Паука? – обратился к Эстебану Осипов.
Тем самым положив конец спору фламандца с англичанином.
- Бывал и не раз, - подтвердил индеец.
- Он, действительно, заметно отличается от других известных храмов?
- Несомненно. Хотя… - Эстебан задумчиво почесал пальцем висок. – Я бы не сказал, что это уж такие явные, бросающиеся в глаза отличия. Внешне это такая же пирамида, как и те, что я видел в других местах. А на счет рисунков – мне трудно судить, насколько они соответствуют представлениям специалистов о том, что умели и хотели рисовать наши предки. Орнаменты из похожих на восьмиконечные свастики пауков, действительно, выглядят необычно, но не настолько, чтобы с уверенностью заявлять, что это сделали не индейцы майя. Необычной мне кажется организация внутреннего пространства пирамиды. Жертвенник, расположенный на самом верху, тоже выглядит необычно. Я бы сказал, что он больше похож не на жертвенный, а на обеденный стол, вокруг которого можно расставить стульчики и запросто перекусить с приятелями. Внутри пирамиды три яруса с лестничными переходами с одного на другой. И множество переходов, коридоров, маленьких комнаток и альковов. Удивительно то, что царит в них не тьма, а лишь легкий полумрак, как ранним вечером в саду. Свет проникает внутрь пирамиды через потайные проемы, невидимые снаружи. Совершенно определенно, что все эти помещения носили какой-то ритуальный характер. Но, для чего именно они предназначались? - Эстебан с озадаченным видом пожал плечами. - В них нет ничего, абсолютно ничего, кроме вырезанных на камнях рисунков. И еще - вот только не смейтесь, - всякий раз, когда я попадаю внутрь этой пирамиды, мне кажется, что она стала другой.
- В каком смысле? – спросил Камохин.
- Мне кажется – конечно, только кажется, хотя я и не пойму, как и почему это происходит, - что расположение переходов и комнаток становится несколько иным. Что рисунки на стенах, которые в прошлый раз находились рядом, теперь оказались в разных концах... В общем, чертовщина какая-то!
Эстебан улыбнулся и налил себе кофе. Уже почти остывшего, но все такого же ароматного и вкусного.
Квестерам же то, о чем рассказывал Эстебан, вовсе не казалось чертовщиной. Скорее даже, наоборот, напоминало о чем-то хорошо знакомом.
- Я слышал, что в некоторых греческих храмах межу плит просачивался природный газ, из-за чего у находящихся в храме людей возникали, как им казалось, видения, - Эстебан отпил кофе из чашке. – Может быть, здесь происходит то же самое?
- А в отчетах экспедиции об этом ничего не было сказано? – поинтересовался Осипов.
- Нет, - сделал отрицательный жест рукой Эстебан. – В них вообще почти ничего не говорится о внутреннем устройстве храма. Даже простейшие планы помещений не прилагались. Сначала я не мог понять, почему так? Но потом, когда сам побывал в храме, понял, что ученые, скорее всего, не хотели сказать чего-то лишнего, что могло бы бросить тень на их репутацию в научном мире.
- Чепуха! – гордо вскинул подбородок Орсон. – Я тоже ученый. Но я всегда говорю то, что думаю!
- Именно из-за этой своей особенности, Док, ты стал квестером, - напомнил Камохин.
Англичанин неопределенно хмыкнул в ответ, насадил на вилку кусочек какого-то овоща, а, может быть, фрукта с края противеня и, взяв в другую руку нож, занялся его препарированием. Глядя на его сосредоточенный вид, можно было подумать, что он полностью поглощен этим невообразимо увлекательным занятием.
- То же самое происходит, когда ищешь храм в джунглях, - продолжил свой рассказ Эстебан, вдохновленный тем, что его истории вовсе не вызывают у гостей недоверия. – Имея даже самую точную карту, найти его самостоятельно, без опытного проводника невозможно. Вот, что хотите думайте, а невозможно, и все тут! Я тоже поначалу искал его незнамо сколько. Пять или шесть раз отправлялся на его поиски. Местные надо мной только посмеивались – они-то знали, в чем тут дело. Они говорили мне, что Храм Паука найти невозможно, потому что он сам тебя найдет. Кода будет нужно. Но тогда я в это не верил. А потом, как-то раз, когда уже совсем отчаялся и потерял надежду, вдруг оказался возле него. Поначалу я и сам не понял, как это произошло. И только позже, гораздо позже до меня дошло, что, если хочешь отыскать Храм Паука, не следует идти туда, где он находится. Нужно идти совершенно в другую сторону, но при этом не забывать о том, что тебе нужен именно Храм Паука. И тогда, рано или поздно, ты непременно его найдешь. Это не просто, совсем не просто. Поначалу мне приходилось искать храм по несколько дней. Но постепенно я выработал маршрут, изогнутый, как дохлая змея, идя по которому, я в кратчайший срок почти наверняка добирался до Храма Паука.
- Почти наверняка – это значит, что, все же, не всегда? - спросил Брейгель.
- Вероятность ошибки один к пяти.
- А, если происходит сбой?
- Нужно снова проделать тот же самый путь.
- Принцип Белой Королевы, - заявил Орсон, закончив препарировать овощ.
- Это еще что такое? – наморщил лоб Камохин.
- В сказке «Алиса в Зазеркалье» Белая Королева объясняет Алисе, что для того, чтобы оставаться на месте, нужно бежать как можно быстрее, а, чтобы куда-то добраться, следует идти в противоположную сторону.
- Как-то это не очень понятно, - подумав, озадаченно покачал головой стрелок.
- В нашем измерении это действительно кажется полной нелепицей, - согласился с ним Осипов.
Камохин сразу понял, что хотел этим сказать ученый, но не согласился принять его точку зрения.
- Не сходится, - покачал головой стрелок. – Храм обнаружили в семидесятых годах прошлого века.
- Ты хочешь сказать, до начала Сезона Катастроф?
- Именно, - подтвердил Камохин.
- Дело в том, что не известно, когда именно начался Сезон Катастроф. Принято считать его началом девятнадцатое октября две тысячи пятнадцатого года, когда в центре Найроби образовался первый разлом и начал бить гигантский грязевой гейзер. Но, это, как прорвавшийся нарыв, который мог зреть годами, если не десятилетиями. Одна из теорий гласит, что образование пространственно-временных разломов – это перманентный процесс, напрямую связанный с рождением нашей Вселенной и эволюцией. Нам же просто повезло застать момент его наибольшей активности.
- Ну, на счет того, что повезло, это ты, Док-Вик, погорячился.
- Ладно, не повезло. Какая разница? Суть в том, что многое, если не все, из того, что прежде считалось необъяснимым, теперь можно объяснить с точки зрения теории пространственно-временных разломов.
- Например?
- НЛО, привидения, Лох-Несское чудовище, снежный человек, Бермудский треугольник, Земля Санникова, телепатия, полтергейст, левитация, корабли-призраки, Филадельфийский эксперимент, Зона пятьдесят один…
- Пропавший легион Марка Аврелия Скавра, - вставил англичанин.
- Все это можно объяснить кратковременным образованием микроразломов. Разлом образовался и почти сразу же исчез, но успел привнести в наш мир некую аномальную флуктуацию.
- Нет! – стукнул пальцем по столу Орсон. – Эдак можно далеко зайти!
- Насколько далеко? – поинтересовался Брейгель.
- Можно по-новому взглянуть на популярную в определенных кругах теорию панспермии. Почему бы не предположить, что жизнь была занесена на Землю через пространственно-временной разлом?
- А, в самом деле, почему бы и нет?
- Вопрос только, откуда она была занесена?
- Из будущего, разумеется.
- Из будущего?
- Конечно. Будущее и прошлое нашей планеты соединил микроразлом, через которой в прошлое проникло несколько бактерий кишечной палочки. Которые и начали активно размножаться в первичном бульоне протоземли. Ну, а потом в работу выключилась теория эволюции, которая и создала все то многообразие животных и растений, которое мы наблюдаем сейчас.
- То есть, мы все – потомки кишечной палочки? – невольно поморщился Брейгель.
- Тебя от этой мысли коробит?
Брейгель подумал.
- Да, нет, вроде бы.
- С еще одним, на этот раз большим и мощным пространственно-временным разломом, даже, скорее всего, не с одним, связано вымирание динозавров, - продолжил развивать теорию Орсон. – Освободившееся мест под солнцем занимают теплокровные. А затем! – биолог поднял указательный палец, требуя внимания к тому, что он говорит. – Наступает самый интригующий момент нашей древней истории. На Земле появляется человек! Адам и Ева! Легендарные прародители всех людей, вне всяких сомнений, были заплутавшими во времени путешественниками из будущего.
- Что же тогда было в начале? – непонимающе развел руками Эстебан.
- В начале чего? – лукаво прищурился Орсон.
- В самом начале, - подумав, ответил хозяин. – С чего все началось?
- Это все равно, что вопрос о курице и яйце, - улыбнулся Брейгель.
- Все началось с разлома, - торжественно провозгласил Орсон. – Разлом – это начал и конец, альфа и омега, свет и тьма, верх и низ, соль и перец, The Beatles and The Rolling Stones, который есть, был и грядет. Разлом – это то великое таинство, к познанию которого постоянно стремился человек. А, в результате, не найдя объяснения, придумал себе бога.
- Эк, ты и завернул, Док! – восторженно покачал головой Брейгель.
- Он начал, - пальцем указал на Осипова биолог.
- Я говорил только о пирамиде, - улыбнулся ученый.
- Однако, не стоит забывать, - погрозил ему пальцем Орсон, - что любое сказанное тобой слово может иметь последствия! О-очень отдаленные!
Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin