Центр Изучения Катастроф

Глава 23.

Кирсанов прижал пакаль к клетке на доске и на секунду замер, не убирая руки, как будто опасался, что металлическая пластинка может выпасть из предназначенной для нее ячейки. Он уже не первый раз задавался вопросом, существуют ли фальшивые пакли? Такие, что выглядят, абсолютно как настоящие, но при этом не встают в ячейки на доске? Пока ему такие не попадались. Но, ведь, как известно, в мире нет ничего невозможного. Тем более, в мире, переживающем Сезон Катастроф.

Кирсанов сделал два шага назад, сложил руки на груди и с гордостью произнес:

- Одиннадцать!

- Могло бы быть и больше, - как будто между прочим заметил человек, сидевший в кресле у него за спиной.

Кирсанов стремительно обернулся.

Человек был одет в серую, неброскую форму службы охраны ЦИКа. Укороченный френч и прямые брюки. На правой стороне груди – жетон начальника охраны ЦИКа. Такая же серая кепи с эмблемой Центра лежала на кругом прозрачном столике, слева от сидящего. Был он невысокого роста и худощавого телосложения. Должно быть, в молодости он уделял время занятиям спортом, но позже забросил это дело и малость поднабрал лишний жирок. Выглядел человек ровно на столько, сколько ему и было, а было ему шестьдесят лет. При этом нельзя было не заметить, что он весьма заботится о своей внешности. Жиденькие светло-русые волосики были аккуратно зачесаны назад и даже как будто напомажены. Кругленькие щечки лоснились косметикой, а морщинки на узком лобике были старательно разглажены. Тени под глазами – затерты гримом. Ухоженные ногти на руках не оставляли сомнения в том, что за ними присматривает опытная маникюрша. Все это могло бы вызвать умильную полуулыбку или саркастическую усмешку – это уж, у кого как, - если бы не глаза человека. Маленькие, широко расставленные и глубоко посаженые – не глаза, а глазенки. Блеклые, кажущиеся почти бесцветными, колючие и холодны, они смотрели на всех с открытым подозрением и плохо скрытой неприязнью. Должно быть, у каждого, кто встречался с ним взглядом, невольно возникала мысль, что этот человек, лишенный каких бы то ни было моральных принципов, способен на все, что угодно. Например, подсыпать собеседнику полония в чашку чая. До Сезона Катастроф он служил в ФСБ, но не на оперативной работе, а на административной. И дослужился до полковника.

Кирсанов взял полковника Рудина в ЦИК по рекомендации одного из своих знакомых. Временно исполняющим обязанности начальника службы охраны. Однако, каким-то совершенно непостижимым образом временная должность стала для Рудина постоянной. Всякий раз, когда Кирсанов начинал подумывать, а не пора ли сменить начальника охраны, выяснялось, что сделать это в настоящий момент, ну, никак невозможно. Причины были самые разные, но суть их сводилась к тому, что Рудин выстроил работу службу охраны Центра Изучения Катастроф таким образом, что полной информацией о том, как осуществляется эта самая работа, обладал только он один. Уберите Рудина – и вся система рухнет. Ну, может быть, и не все, но определенные проблемы, точно, возникнут. Перестанут работать коды доступов, возникнут сбои в графиках дежурств, откажутся работать дактилоскопические контролеры – любой из подобных сбоев в работе такой сложно организованной системы, как Центр Изучения Катастроф, может обернуться реальной катастрофой. Локального характера. Поэтому всякий раз, решая сменить начальника охраны, Кирсанов откладывал это решение до лучших времен. При том, что выражение «лучшие времена» в период Сезона Катастроф звучало почти как насмешка.

- О чем ты, Владимир? – прищурился, глядя на собеседника, Кирилл Константинович.

Кирсанов не испытывал к Рудину приязни. Как человек, он был ему неприятен. Ему не нравилось, как экс-полковник говорит, его манера общения с подчиненными. Эстетические пристрастия Рудина, ежели о таковых можно было говорить, так же оставляли желать много лучшего. По натуре своей он был высокомерен, надменен и хамоват. Естественно, в присутствии руководителя ЦИКа он старательно это скрывал, но истинная натура нет-нет да и прорывалась сквозь маску подобострастия. Рудин устраивал Кирсанова только как организатор и исполнитель. Хотя и тут имелись шероховатости. Порой до Кирсанова доходила обрывочная информация о том, что Рудин за его спиной проворачивает какие-то свои делишки. Организует закупки оружия по завышенным ценам через своих знакомых, или распродает остатки списанного инвентаря. Поговаривали даже, что с некоторыми из своих подчиненных, не пожелавших мириться с хамской вседозволенностью начальника охраны, Рудин расправился раз и навсегда. Однако, поймать начальника охраны за руку ни разу никому не удавалось. А внешне дела в службе охраны ЦИКа обстояли почти что идеально, так, что придраться не к чему. Поэтому Кирсанов все еще терпел начальника охраны. До лучших времен. Но при этом тщательно обрубал все его позывы к расширению собственных полномочий. А делал это Рудин не в открытую, а исподволь, очень осторожно. Стараясь незаметно, используя третьих-четвертых лиц, подвести Кирсанова к мысли о том, что то или иное изменение внутренне структуры ЦИКа, предлагаемое начальником службы охраны, просто необходимо в интересах дела. Трудно сказать, насколько хорошим он был чекистом, но интриганом оставался отменным.

- О четырех проваленных квестах, - ответил на вопрос Кирсанова начальник службы охраны. – Две группы вернулись ни с чем и еще две пропали.

- Пропала одна группа квестеров, - уточнил Кирсанов. – Квест -13 – еще не вернулась.

Рудин не стал спорить с начальником – ему было достаточно ухмыльнутся, чтобы стал ясно, что он-то не сомневается в том, что группа Квест-13 тоже канула в Лету.

Сидевший в кресле по другую сторону прозрачного столика руководитель научного отдела ЦИКа Гунар Строггард сделал попытку подняться, но Кирсанов жестом велел ему оставаться на месте. Строггард был одним из немногих людей в ЦИКе, которым Кирсанов доверял безоговорочно.

До основания Центра Изучения Катастроф Кирсанов знать не знал и слышать не слыхивал о норвежском структурном лингвисте Гунаре Строггарде. Точно так же, как и Строггард, который, если и встречал в новостях имя успешного русского предпринимателя и щедрого мецената Кирилла Кирсанова, не придавал никакого значения факту его существования. Кирсанов обратился к Строггарду по совету одного из специалистов, когда в глазнице хрустального черепа из его коллекции было обнаружено изображение доски пакалей и надпись на языке майя. Тогда никто понятия не имел, что все это означает, и Кирсанов привлек к работе над решением этой загадки ведущих специалистов в самых разных областях. Лингвист так же казался вполне уместным в этой компании, поскольку доска пакалей поначалу многим представлялась чем-то вроде языкового шифра или пиктографического письма. Строггарду же оказалось достаточно одного взгляда на предмет споров для того, чтобы уверенно сказать, что это не так, и для решения этой загадки следует задействовать не языковую, а игровую модель. Кирсанов и Строггард не были друзьями, но быстро стали единомышленниками. Между ними сохранялась определенная дистанция, какой не бывает между близким друзьями, однако, при этом они легко, буквально с полуслова, понимали друг друга. И общество одного из них, никогда не тяготило другого. Они могли просто находится в одной комнате и заниматься каждый своим делом, но, если один вдруг начина говорить, другой сразу понимал, о чем идет речь. Быть может, причиной тому был одинаковый возраст. Может быть – близкие эстетические предпочтения. Может, их отношения строились на какой-то трудно объяснимой системе жестов, знаком и символов, легко распознаваемых обоими. Как бы там ни было, Строггард остался в ЦИКе и очень скоро стал правой рукой Кирсанова. Что провоцировало негативное к нему отношение со стороны полковника Рудина. Однако, начальник службы охраны был достаточно умен для того, чтобы понять, что вбит клин между Кирсановым и Строггардом будет не так-то просто. Действуя с наскока, можно и самому себе шею свернуть. Поэтому пока Рудин лишь внимательно наблюдал, архивировал информацию, и ждал подходящего момента, чтобы начать действовать.

Как и Кирсанов, норвежец поддерживал идею того, что доска пакалей является ключом к пониманию природы Сезона Катастроф и, скорее всего, средством спасения. Поэтому, узнав, что квестеры добыли новый пакаль, он, конечно же, сразу, бегом отправился в рабочую студию Кирсанова. И подоспел как раз вовремя, чтобы не оставлять Кирсанова наедине с Рудиным. Хотя квестеры и не относились к службе охраны ЦИКа, Рудин все же настоял на том что пакали и прочие артефакты, образцы и живые организмы, доставленные из аномальной зоны, принимать должен он. В целях безопасности, разумеется. Рудин так долго и нудно донимал Кирсанова разговорами о необходимости этой процедуры, что, в конце концов, Кирилл Константинович сдался, решив, что хуже от этого никому не будет. На деле, проверка багажа квестеров здорово напоминала бессмысленную бюрократическую процедуру. Что-то вроде описи имущества. Зато Рудин получил возможность лишний раз явиться к Кирсанову с докладом. И пакали он вручал ему лично. Что, по мнению психолога, консультировавшего полковника, способствовало созданию позитивного образа начальника службы охраны в глазах руководителя ЦИКа.

- Какая последняя информация о группе Квест-13? – холодно, строго официально спросил Кирсанов.

- Никакой, - ответил Рудин, почти не разомкнув тонких губ.

Взгляд его при этом блуждал по сторонам. Ему не часто доводилось бывать в студии, где работал Кирсанов. Поэтому он старался не пропустить ни одной самой незначительной детали, тщательно все запоминал, сортировал, классифицировал и архивировал в памяти. Кто знает, что может в свое время пригодиться? В рабочую студию Кирсанова стекалась вся информация и здесь же хранились самые интересные артефакты, добытые квестерами. Место это представляло несомненный интерес для начальника службы охраны, не только с профессиональной точки зрения. Рудину очень не нравилось то, что обсуждение любых вопросов, связанных с научной деятельностью ЦИКа, обходится без его участия. Поэтому он пользовался любой возможностью, чтобы заглянуть к Кирсанову в студию. Сегодня это был пакаль, доставленный вернувшейся в ЦИК группой Квест -8. Рудин рассчитывал, что постепенно его присутствие в студии станет для Кирсанова привычным. А, может быть, даже необходимым. Здесь они смогут делиться своими мыслями, обсуждать текущие события, строить планы… Что касается планов – они у экс-полковника были грандиозными.

- Владимир!

- Да, Кирилл Константинович? – Рудин вперил свои крошечные глазки в переносицу начальника.

Психолог, с которым Рудин регулярно консультировался, постоянно твердил ему, что такой взгляд – лучший способ вывести собеседника из себя. Но Рудин ничего не мог с собой поделать. Он считал свой взгляд магнетическим.

Кирсанов приподнял руку и дернул двумя пальцами вверх, давая Рудину понять, что ему следует подняться.

Начальник охраны все понял мгновенно. Но выполнил команду с пятисекундной задержкой. Он встал перед Кирсановым, чуть расставив ноги и заложив за спину руки, в одной из которых держал головной убор. Всем своим видом стараясь дать понять, что он, конечно, уважает начальника, но и сам заслуживает не меньшего уважения.

Глядя на него, Кирсанов недовольно дернул уголком рта.

- Я спросил, какая поступала информация о группе Квест-13?

- Вертолет, прилетевший в назначенное время на точку встречи, группу не обнаружил, – по-военному четко приступил к изложению событий Рудин. – Так же поблизости от точки встречи не было обнаружено никаких следов квестеров. Никаких визуальных сигналов так же не было замечено. Как и было условлено, вертолет вернулся к точке встречи через шесть часа. И снова безрезультатно. Еще два захода на точку встречи, предпринятые с тем же интервалом в шесть часа так же не дали результатов. В связи с чем, предлагаю считать группу Квест-13 пропавшей и прекратить все дальнейшие мероприятия по их поиску.

- Нет! – сказал, как отрубил Кирсанов. – Вертолет должен по-прежнему каждые шесть часа появляться над точкой встречи.

- Я не вижу в этом смысла.

- А я разве интересуюсь твоим мнением? Твоя служба, Владимир, занимается эвакуацией квест-групп. Вот и занимайся этим. Решения о целесообразности тех или иных действий принимать буду я.

- Да, конечно, - поджал тонкие губы Рудин. – Но, позвольте заметить, Кирилл Константинович, в данной ситуации я проявляю беспокойство не о своих, а о ваших интересах.

- И о каких же именно моих интересах идет речь? – едва заметно прищурился Кирсанов.

- Поиски квест-группы, пропавшей в районе пустыни Гоби обходятся нам в копеечку. В базовом лагере вместе с пилотами находится отделение охраны. В целях безопасности. В лагерь приходится доставлять еду, воду и горючее для вертолета. Это пустое расходование средств.

- Это мои средства! – чуть повысил голос Кирсанов. – И мне решать, как ими распоряжаться!

- Да, конечно, - вновь согласился Рудин.

- Команда эвакуации должна по-прежнему с шестичасовым интервалом вылетать на точку встречи с квестерами.

- Да.

- И пусть еще осмотрят окрестности, может, что-то заметят.

- Да.

- О любых изменениях ситуации с группой Квест-13 докладывать мне немедленно!

- Да.

Кирсанов сказал все, что хотел и считал нужным. А Рудин все так же стоял напротив, вперив в его переносицу холодный, мертвенный взгляд бесцветных глазенок.

- Все, - слегка развел руками Кирсанов.

- Если не возражаете, Кирилл Константинович, я бы хотел высказать некоторые свои мыслишки по поводу участившихся неудач в работе квест-групп.

- Результативность у нас и прежде была невысокая.

- По моим соображениям, у нас есть возможность ее поднять.

- Слушаю.

Не опуская взгляда, Рудин кашлянул в кулак. Именно так в его представлении выглядела театральная пауза.

- Я уверен, что эффективность работы квест-групп была бы значительно выше, если бы они был напрямую переподчинены службе охраны. Во-первых, мы смогли бы составить более плотный график квестов. Во-вторых, комплектация групп была бы более продуманной и отвечающей интересам дела. В-третьих, мы смогли бы значительно повысить дисциплину квестеров, которая сейчас, прямо скажу, ниже плинтуса, - как Рудин не старался, в его речи то и дело проскальзывали жаргонные словечки и выражения. Порой такие, за которые закрывают двери в приличное общество. - По моему глубокому убеждению, квест-группам просто необходимы жесткая дисциплина, профессиональное руководство и четко сформулированные задачи. Только тогда это будут по-настоящему профессиональные команды, действующие быстро и эффективно.

- А сейчас они, выходит, просто кучки разгильдяев, занимающиеся непонятно чем? – сказав это, Кирсанов постарался сохранить абсолютно серьезное выражение лица.

Рудин снова кашлянул в кулак. Взгляд его соскользнул в сторону.

- Я думаю только о пользе дела, Кирилл Константинович. Как пример могу напомнить случай с квестерами из все той же группы Квест-13, которые, угрожая оружием заставили старшего офицера посадить в вертолет и доставить в Центр троих гражданских лиц.

- Это были двое маленьких детей и женщина, спасенные ими в замерзшем городе. И, насколько я помню, оружие квестеры не использовали.

- Подобные действия строжайше запрещены правилами Центра.

- Любые правила существует для того, чтобы их нарушать, - впервые подал голос Строггард.

Рудин сделал вид, что не услышал его.

- Полагаю, что исчезновение Квета-13 как раз и стало результатом расхлябанности и безответственности членов группы. Поэтому, смею взят на себя ответственность…

- Не стоит, - перебил Кирсанов. – Вы рано списываете со счета «тринадцатых». Я хорошо знаю этих ребят и уверен, что мы их еще увидим.

Рудин недовольно поджал губы и чуть приподнялся на носках.

- Должен сказать, Кирилл Константинович, что мне непросто работать в таких условиях.

- А кому сейчас легко? –с пониманием развел руками Кирсанов. – Верно, Гунар?

- Абсолютно, - кивнул норвежец.

- Не смею более задерживать, - Кирсанов вытянул руку в направлении выхода.

Рудину было крайне неприятно, что его вот так, запросто, выставляют за дверь. В то время, как бородатый норвежец сидит себе, развалясь, в кресле и листает себе журнальчик на нерусском языке. Но предлога для того, чтобы остаться, у начальника службы охраны не было. Поэтому он лишь короток кивнул, натянул на голову кепи и направился к выходу.

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin