Камохин откинул в сторону калитку и, нарочито громко топая каблуками по деревянным ступеням, начал подниматься на крыльцо.

— Не пустит она вас! — крикнул снизу Павел.

— А ты на что? — строго глянул на него Камохин. — Ну-ка, поднимайся!

Павел что-то недовольно пробормотал. Плюнул на землю и начал подниматься на крыльцо.

Камохин осторожно надавил ладонью на дверь, которая оказалась заперта. Даже не шелохнулась. То есть, заперта основательно, на засов. Странно это было. Как правило, днем в деревнях дома не запирают. А ежели куда отходят ненадолго, так набрасывают изнутри крючок и выходят через задний двор. С ключами одна только морока. Да и потерять их недолго.

Павел остановился на пару ступенек ниже. Поставил левую ногу на верхнюю ступень, оперся на нее локтем и усмехнулся. Без злобствования, но с чувством собственной правоты.

Камохин постучал в дверь кулаком. Как следует постучал. Так, чтобы хозяйка услышала, даже если спит. Да еще и позвал погромче:

— Хозяйка!

В окошке терраски слева от двери едва заметно дрогнула занавеска.

Камохин приветливо улыбнулся и помахал рукой.

— Добрый день! Мы из Государственной службы химического контроля!

Никакого ответа.

Камохин толкнул Павла локтем.

— Алекса-а-андра! — уныло затянул местный. — Открывай! Я этих ребят проверил!

— Чего надо? — послышался приглушенный стеклом голос.

— Ну, отвечай, — кивнул квестеру Павел.

— Ваш дом находится в зоне возможного заражения!

— И — что?..

— Мы должны убедиться, что вам ничто не угрожает!

— У меня все в порядке.

— Мы в этом не уверены.

— Гуляйте своей дорогой! — штора в окошке отлетела в сторону, и взорам квестеров предстало искаженное злобой лицо уже немолодой, слишком полной и совсем несимпатичной женщины. — Дела мне нет до вашего заражения!

— И что это ее так разобрало? — продолжая приветливо улыбаться, тихо спросил Осипов.

— Она по жизни такая, — так же тихо ответил Павел. — А последнее время, так и вовсе взбеленилась.

— У нее мужик-то есть? — поинтересовался Камохин.

— Ну, ежели кто зайдет, так — есть. А живет она одна.

— Понятно. Уважаемая!..

— Ступайте прочь! Я кому сказала?

Лицо женщины скрылось за упавшей занавеской.

— Ну, что ж, мне очень жаль. Я не могу принудить ее впустить нас в дом. Но, черт возьми, эта дама совершает огромную ошибку. — Камохин обращался к Павлу, но говорил при этом достаточно громко, чтобы женщина в доме могла его слышать. — Если бы в ее доме или на дворе были обнаружены следы ракетного топлива, то ей полагалась бы денежная компенсация.

— Серьезно? — недоверчиво прищурился местный.

— Конечно, — убежденно кивнул квестер. — Приличная сумма.

— Насколько приличная?..

Камохин взглядом переадресовал вопрос Осипову.

— Размер компенсации зависит от степени заражения и назначается специальной комиссией по результатам исследований, — ответил тот.

— Но, не меньше ста тысяч, — добавил для убедительности Камохин.

— Мама моя! — хлопнул себя по шее Павел. — Сто тыщ!.. Слушай, приятель, а может вы и мой дом обследуете? А?.. Что если и у меня заражение?..

Не успел он это сказать, как щелкнул засов и дверь широко распахнулась. На пороге стояла хозяйка.

— Входите гости дорогие! — протяжно, с подвывом, не то, пропела, не то, простонала она.

Вид у хозяйки был, точно она только что встала с постели. Из одежды — только старый, вылинявший, до тонкой сеточки протертый на локтях халат, края которого она на груди сжимала в кулак. На ногах — мужские домашние шлепанцы. Причем, разного цвета. Синий и желтый. Лицо одутловатое, помятое. Темно-русые, с заметной проседью волосы кое-как собраны на затылке в пучок. Женщина улыбалась, как будто через силу. Словно одновременно ее щекотали и прижигали пятки горящим углем. Из-за чего лицо ее было похоже на уродливую маску, слепленную только для того, чтобы детей пугать.

— Игорь Камохин, — представился квестер и переступил порог.

В доме было сумрачно. И пахло не то перебродившим квасом, не то прокисшими щами. В сенях стоял старый двустворчатый шкаф, длинный стол, накрытый драной клеенкой, и скамья с пятью ведрами, три — с водой, два — пустые. На вбитых в стену гвоздях висели плащи и куртки, которые, судя по их виду, давно уже никто не надевал.

— Разрешите? — Камохин указал на обитую черным дерматином дверь, ведущую в жилую часть дома.

— Будьте любезны, — еще страшнее скривилась хозяйка.

Камохин открыл дверь, окинул взглядом комнату и обомлел от изумления. В красном углу, прямо напротив двери, над обеденным столом, как и водится в деревнях, была прибита узенькая полочка. На полочке стояла старая, почерневшая икона с подвешенной под ней лампадкой. Слева от иконы — фотография мужчины с суровым лицом, в танкистском шлеме и комбинезоне. Справа — пакаль. Камохин схватил Осипова за руку, чтобы тот невзначай не кинулся к иконе. Торопиться было не за чем. По счастью, Осипов это тоже понял и никак не выдал охватившее его волнение. Если хозяйка не спрятала пакаль, значит понятия не имеет, что он собой представляет. Для нее он — просто занятная вещица. Забрать его они всегда успеют. Для начала, нужно отыскать разлом. Который должен находиться поблизости от пакаля.

— Так, что там на счет компенсации? — нарисовалась перед квестерами хозяйка.

— Простите, как вас зовут? — дежурно, как и подобает государственному служащему, улыбнулся Осипов.

— Александра.

— Александра?..

— Александра Владимировна Милюкова,— хозяйка быстро пригладила торчащие во все стороны волосы.— Паспорт показать?

— Пока не надо. — Осипов подошел к столу, положил на него дескан и задумчиво постучал пальцем по прибору. — А скажите, Александра Владимировна, ничего странного в вашем доме не наблюдалось?

— Странного? — Хозяйка взмахнула руками, как курица крыльями. — Да у нас тут вообще черт знает что творится!

— Вы тоже видели оживших мертвецов? — вроде как, в шутку, поинтересовался Камохин.

— Видела? — зло глянула на него хозяйка. — Да, они мне все грядки с огурцами вытоптали!

— Кто?

— Да, откуда я знаю, кто? Шляются тут по ночам, кто ни попадя!

Осипов озадаченно покачал головой. Не нравилась ему эта история с разгуливающими по деревне живыми мертвецами. Совсем не нравилась.

— Ну, а что-нибудь помимо этого? Странное, необычное?.. Ни на что не похожее? Такое, чего бы вы никогда прежде не видели?

— Да, не пойму я, о чем вы? — пожала плечами женщина.

— Тогда, нам придется осмотреть весь дом. — Осипов указал на мигающий красным огоньком дескан. — И провести тщательные замеры.

— Так, осматривайте, если надо, — не стала спорить хозяйка.

В течение сорока минут квестеры обыскивали дом. Рылись в чуланах, залезали под кровати, спускались в погреб, забирались на чердак, месили ногами навоз на скотном дворе. Павел с Александрой поначалу с интересом за ними наблюдали. Им было любопытно, что ищут эти странные чужаки? Но, вскоре им это наскучило. Павел сел за стол, пить чай с баранками, такими жесткими, что не угрызешь. А женщина отправилась хозяйничать на кухню.

— Чего у тебя сегодня на ужин? — поинтересовался Павел.

— Да, как обычно, — ворчливо отозвалась Александра. — Макароны с тушенкой.

— А я люблю макароны с тушенкой, — мечтательно закатил глаза Павел.

— Ну, и люби себе на здоровье, кто мешает?

— На ужин пригласишь?

— Перебьешься.

— Ну, вот…

Скрипнула открывающаяся дверь, и в комнату вошли квестеры.

— Ну, что сыскали? — по-свойски осведомился Павел.

Хотя по разочарованным лицам квестеров и без того было ясно, что ничего из того, что им было нужно, они не нашли. А это было неправильно. Если в наличии имелся пакаль, значит должен быть и разлом. Если же это правило не работало, тогда рушилась вся та хрупкая логическая конструкция, что выстроили квестеры из имевшихся у них фактов. И получалось, что они снова понятия не имели, что и почему происходит. Разломы, пакали, «серые» и странная игра, которые они вели, вновь становились никак не сцепленными друг с другом фрагментами чудовищной головоломки.

— Чай пить будете? — поинтересовалась хозяйка.

По ее перекошенному лицу ясно было, что ей вовсе не хотелось поить незваных гостей чаем. Но, что называется, долг обязывал. Кроме того, гости еще ничего не сказали о размерах причитающейся ей компенсации.

— Нет, спасибо, — с улыбкой отказался Осипов. — А чем это у вас так вкусно пахнет?

На лице хозяйки маска недоумения.

— Ужин готовлю…

— Можно взглянуть?

— На ужин?

— Да. — Осипов открыл чемоданчик Криса и показал хозяйке стерильный пластиковый флакон. — Нам нужны образцы пищи.

Услыхав такое, Александра Владимировна едва не сорвалась на крик. Но мысль о компенсации снова помогла ей сдержаться.

— Ну, ежели надо…

Осипов прижал флакон к груди.

— Очень надо, Александра Владимировна!

Хозяйка молча кивнула в сторону кухни.

Осипов поблагодарил ее и юркнул за цветастую занавеску, отделявшую кухню от комнаты.

Камохин, вроде как, не зная, чем заняться, прошелся по комнате, постучал пальцами по выкрашенной белой масляной краской печной стенке.

— Так что на счет этой вашей заразы? — спросила хозяйка.

— Мы занимаемся этим вопросом, — заверил ее Камохин.

— И долго еще будете заниматься?

Закатив глаза, Камохин сделал вид, будто что-то прикидывает в уме.

— Какое-то время.

Как бы невзначай, Камохин подошел к иконе.

— Родственник? — указал он на фотографию танкиста.

— Муж мой, Александр Иванович Милюков.

Камохин удивленно поднял бровь — на танкисте была форма времен Второй Мировой войны, — но ничего говорить не стал. Кем бы ни был этот человек на фотографии, к тому, что сейчас происходило, он никакого отношения не имел. Павел же, когда Камохин на него глянул, выразительно усмехнулся и постучал пальцем по виску.

— А это что за штуковина?

Камохин взял с полочки пакаль. Будто безделицу какую. Перевернул на другую сторону. Там, как и полагается, были прочерчены отрезки прямых. А на лицевой, чуть выпуклой стороне — дерево на фоне ступенчатой пирамиды. Развесистое, на яблоню похожее. Только на ветках, вместо яблок, большие, круглые цветы, как у подсолнуха.

— Подарок, — коротко бросила в ответ хозяйка.

Смотрела она при этом не на Камохина, а за занавеску, где Осипов брал пробы еды. Вот, его действия казались Александре Владимировне подозрительными.

— Кто подарил-то? — спросил Камохин.

— А что? — на этот раз насторожилась хозяйка. — Стоящая вещица?

— Да, ерунда, в общем, — Камохин вернул пакаль на полку. — Дюралевая штамповка. Непонятно только, откуда ее отодрали?

— А он говорил, что ручная работа! — недовольно кивнула хозяйка на Павла. — Говорил, ведь?.. А?

— Не помню, — уткнулся носом в пустую чашку Павел.

— Говорил! — погрозила ему кулаком Александра Владимировна. — Говорил, ирод!

— Не помню… — еще глубже погрузил нос в чашку Павел.

— Так это твой подарок? — спросил, выглянув из-за занавески, Осипов.

— Его! Его! Чей же еще!.. Говорил, что вещь старинная, церковная! А это, вишь ты, — штамповка!..

Последнее слово Александра Владимировна не выговорила даже, а простонала. Как будто это было самое непристойнейшее из всех слов, что ей когда-либо приходилось произносить, самое мерзостное из всех существующих оскорблений.

Осипов подошел к столу и принялся укладывать в чемоданчик флаконы с образцами.

— И где ты его взял? — как бы между прочим, спросил он у Павла.

— А… — недовольно скривился тот.

— Что? — наклонился к нему Камохин.

Павлу, видимо, очень не хотелось, чтобы Александра Владимировна узнала о происхождении подарка.

— Нашел, — едва слышно произнес он.

— Где?

— Не помню… Просто шел, да нашел…

— А говорил, что в церкви со стенки снял! — направила на него свой обличающий перст Александра Владимировна. — А я-то, дура, поверила!..

— Да, не ори ты… — болезненно поморщился Павел.

— На! Забирай! Барахло свое! — хозяйка схватила пакаль с полки и кинула его на стол, Павлу под руки.

Но, первым его прикрыл ладонью Камохин.

— Так, где, ты говоришь, нашел эту штуковину?

Квестер не имел в виду ничего другого, кроме того, о чем спросил. Однако Павел понял все по-своему.

— Да, ладно вам, мужики! — рванул он куртку на груди. — Сами видите — штамповка дешевая!..

— Где нашел? — чуть наклонившись, заглянул в остекленевшие глаза Павла Камохин.

— Да, здесь где-то… — махнул рукой куда-то в сторону местный. — Неподалеку…

— Место показать можешь?

— Ну, могу… Приблизительно…

— Вот только не нужно мне врать! — погрозил мужику пальцем Камохин.

— Ладно, покажу… — согласился Павел. — Только завтра. Сегодня, вон, — кивнул он на оконце, — темнеет уже. Я теперь только до дома…

За окном, и правда, уже начали сгущаться сумерки. До темноты оставалось полчаса, ну, может быть, минут сорок. Не больше.

Камохин поднял пакаль за угол и показал его Павлу. Как вещественное доказательство.

— А когда нашел, помнишь?

— Неделю назад… Или, около того…

— Две недели! — показала растопыренные «козой» пальцы Александра Владимировна. — Ровно две недели назад ты мне эту штуковину подарил! Как раз на день рождения моего покойного супруга, Александра Ивановича Милюкова! Светлая ему память! — Хозяйка повернулась к иконе и широко, размашисто перекрестилась. — Добрейшей души был человек! И мастер на все руки, каких еще поискать!..

— Так, — пакалем указал на Осипова Камохин. — Ты свои дела закончил?

— Да, — кивнул тот.

— Покажи?

Осипов удивился, но вида не подал, и молча открыл чемоданчик.

— Отлично, — Камохин небрежно эдак кинул в чемоданчик пакаль. — Приобщи к делу.

— Как скажешь, — Осипов захлопнул чемоданчик и щелкнул запорами. — Идем?

— Идем!

— Эй!.. А как же моя компенсация? — окликнула их хозяйка.

Камохин браво, по-офицерски, развернулся, щелкнул каблуками и отвесил хозяйке строгий, полный достоинства поклон.

— А к вам, Александра Владимировна, мы завтра еще разок заглянем. Непременно-с.

Камохин еще раз наклонил голову и быстрее, чем хозяйка успела среагировать на его слова, выскочил за дверь. В два прыжка преодолев прихожую, он выбежал на крыльцо, где его уже ждали Павел и Осипов.

— Эта баба — хуже любой заразы, — доверительным тоном сообщил Павел.

— Раньше нужно было предупреждать, — строго глянул на него Камохин.

— Ладно, — Павел поправил на плече сломанное пополам ружье. — Только не говорите потом, что я вас на счет мертвяков не предупреждал.

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin