Справа от дороги остался столб с прибитым к нему синим указателем — «КОСОГОРЬЕ». Сразу за столбом находился заросший камышом и тиной пруд, к середине которого тянулись старые, почерневшие мостки. За ним уже и начиналась сама деревня.

— Стой! — скомандовал Осипов.

Камохин надавил на тормоз.

Машина послушно замерла на месте.

Все прильнули к лобовому стеклу.

Дождь кончился, но небо все еще оставалось грязно-серым. И, как будто, вот-вот готово было снова пролиться на землю. Деревенские избы казались придавленными к мокрой земле этим серым, тяжелым небом. Смотреть на них было тягостно и грустно. В голову лезли странные, мрачные мысли. Не то предчувствие конца света, не то воспоминание о былом похмелье.

— Никого… — шепотом произнес Орсон.

И, в самом деле, ни на дороге, ни во дворах, не было видно ни единой живой души.

Камохин приоткрыл окно. Снаружи не доносилось ни звука. Не перекликались соседи, не лаяли собаки, не мычали коровы. Деревня будто вымерла.

— Может, действительно, эпидемия? — немного растерянно произнес Брейгель.

— Кто тогда по нам стрелял? — Камохин ткнул пальцем в едва заметную щербинку на боковом стекле.

— Да, мало ли, кто…

— И что будем делать?

Камохин положил на колени планшет.

— В деревне сорок пять дворов. Население, в соответствии с последней переписью, восемьдесят шесть человек. Есть продмаг, клуб, библиотека, сельсовет и гостевой дом.

— Что такое гостевой дом? — спросил Орсон.

— Наследие советских времен. Тогда в деревни из городов присылали студентов, ученых, инженеров и прочих бесполезных интеллигентов. Для помощи сельскому хозяйству.

— В качестве специалистов?

— Нет, в качестве рабочей силы. Для уборки урожая. Вот их-то и селили в так называемых гостевых домах.

— Так, может быть, и остановимся в гостевом доме?

— Он почти в самом центре деревни. — Камохин указал местоположение гостевого дома на карте. — Стратегически не слишком удобное место.

— Тогда, что ты предлагаешь?

— Библиотеку. Она в трех дворах отсюда. Прямо перед ней — продмаг. Дальше — сельсовет и клуб.

— А напротив?

— Жилые дома и какая-то неопределенная постройка.

— Что такое «неопределенная постройка»? — спросил Орсон.

— На плане она никак не обозначена.

— Может быть, это дом с привидениями? — предположил Орсон с затаенной надеждой.

— Да, все что угодно, — пожал плечами Камохин.

— Ладно, едем к библиотеке, — сказал Осипов. — Только — не торопясь. И — внимательно смотрим по сторонам.

— Как скажешь. — Камохин кинул планшет Брейгелю на колени и положил руки на руль.

Машина медленно миновала пруд и поравнялось с первым двором по правую сторону от дороги. Дом был не новый, но еще крепкий. Покрашенный в темно-зеленый цвет года три-четыре назад. Все три окна, выходящие на дорогу, закрыты и плотно зашторены. Во дворе никакого движения.

Дом слева — та же самая картина. С той лишь разницей, что окна скрывают разросшиеся рябиновые кусты.

Очередной дом справа не похож на остальные. Широкое, но невысокое, выступающее почти что к самой дороге крыльцо и отходящие от него два крыла. Над крыльцом — старая, чуть покосившаяся вывеска «ПРОДУКТЫ».

— Притормози! — попросил Брейгель.

Дверь в магазин чуть приоткрыта.

— Что там?

— Мне, вроде, показалось, что из-за двери кто-то выглядывал.

— Так показалось или выглядывал?

— Наверное, показалось.

— Однако следы на крыльце свежие, — кивнул Орсон.

Действительно, на ступенях были отчетливо видны еще влажные грязные следы, оставленные сапогами или тяжелыми, кирзовыми ботинками.

— Может, посигналить? — предложил Камохин.

— Нет, поехали дальше.

Дом, в котором располагалась библиотека, был похож на обычный деревенский дом. С той лишь разницей, что стоял он прямо на земле, без подпола. Крыльцо, расположенное справа от дома, имело всего пару ступенек. И никаких хозяйственных пристроек рядом не было. Собственно, только по этому и можно было догадаться, что в доме находится библиотека. Никаких вывесок ни на самом доме, ни на опоясывающем его низком заборчике не было.

— А это — дом с привидениями, — указал на другую сторону дороги Орсон.

Дом, и в самом деле, выглядел странно. Прямоугольный, приземистый, сложенный из красного кирпича, с искусно выложенным узором на углах, сверху он был накрыт двускатной, почти плоской крышей, застеленной рубероидом. В середине фасадной стены имелся пустой дверной проем, а по обоим сторонам от него — по три окна с выбитыми рамами. Над двумя крайними окнами с левой стороны от входа видны были черные разводы, оставленные когда-то давно вырывавшимися из окон языками пламени. Странный был дом. Совершенно неопределенного назначения. Но, то, что давно уже заброшенный — это точно.

Рядом с крыльцом библиотеки имелась засыпанная песком и опилками площадка. Как будто специально для того, чтобы машину поставить. Развернувшись, Камохин осторожно съехал по широкому настилу, перекрывающему придорожный кювет, и поставил фургон возле крыльца.

— Приехали.

— Переодеваемся.

В фургоне имелись костюмы высокой биозащиты. Но работать в них было неудобно. Особенно в полевых условиях. При этом достаточно было зацепиться за любой гвоздь, чтобы смысла в названии костюма не осталось никакого. Поэтому решено было переодеться в комбинезоны, разработанные специально для квестеров. Они, кроме того, что обеспечивали минимальный уровень биозащиты, имели еще и кевларовые вставки, делавшие их неплохим заменителем бронежилетов. Дополнением к комбинезону служил круглый, фиксирующийся на воротнике шлем с крепящимся на спине кислородным баллоном, либо лицевая маска с биофильтрами.

— Шлемы или маски?

— Маски. Иначе местные, если они не вымерли, а прячутся по домам, чего доброго, примут нас за инопланетян. И начнут палить из винтовок.

— Уже начали.

— Не факт, что это были местные.

— Оружие?

— Только ручное. Не стоит людей пугать.

— Думаешь, пистолетов будет достаточно?

— Пистолеты на самый крайний случай. В случае необходимости, постарайтесь обойтись тазерами и газовыми баллончиками.

— Если придется иметь дело с людьми.

— А кого еще ты думаешь здесь встретить?

— Ну, не знаю… Это все же аномальная зона.

— Все готовы?

— А почему костюмы такие черные?

— А какими они должны быть? Розвыми в цветочек?

— Можно было выбрать цвета повеселее. Разноцветные вставочки сделать.

— Тогда мы были бы похожи на спортсменов…

— А так мы на кого похожи?

— На ниндзя!

— И какой в этом смысл?

— Ниндзя внушают уважение.

— Готовы?

— Да!

— Держите, — Осипов выдал каждому по пластиковому браслету с небольшой металлической нашлепкой. — Если включить режим защиты, а мы так и сделаем, то все двери машины будут запираться автоматически. Снаружи их можно будет открыть только этими магнитными ключами.

— Предусмотрительно. — Камохин перекинул рычажок, включающий режим защиты. — Готово.

— Вперед!

Брейгель опустил маску на лицо, приоткрыл боковую дверь лабораторного отсека и осторожно выглянул наружу. Не увидев ничего подозрительного, он толкнул дверь в сторону и выпрыгнул из машины. Под ногами сочно чавкнул влажный грунт.

— Помнишь, Док, сколько комаров было на болоте? — спросил он у выбравшегося из машины следом за ним Орсона.

— И что?.. — Орсон взялся обеими руками за края маски и подвигал ее, удобнее пристраивая на лице.

— А здесь нет совсем! — радостно сообщил Брейгель.

— Это потому что дождь прошел.

Камохин вышел из машины последним, аккуратно закрыл дверь и, услыхав, как щелкнул запор, удовлетворенно кивнул.

Осипов подошел к окну библиотеки и попытался заглянуть внутрь.

— Ничего не видно. Темно.

Брейгель взялся за ручку двери и тихонько надавил на нее. Дверь чуть приоткрылась.

— Эй! Есть кто здесь? — фламандец согнутыми пальцами постучал по дверному косяку. — Можно войти?

Ему никто не ответил.

Брейгель посмотрел на Камохина. Тот молча кивнул, расстегнул кобуру на поясе и положил ладонь на рукоятку пистолета.

— Стрелять только в самом крайнем случае, — шепотом произнес Осипов.

— Понятное дело, — так же тихо ответил фламандец.

И тоже расстегнул кобуру.

Медленно, словно ожидая какого-нибудь подвоха, он отвел дверь в строну.

За дверью находился маленький, всего на один шаг, темный тамбур. Вторая дверь была распахнута настежь. За ней располагалась комната библиотекаря. У самой двери небольшая печка. В дальнем углу — двухтумбовый письменный стол и старомодный шкаф с застекленными дверцами. Справа, у стены с двумя окнами — несколько стульев и этажерка с газетами и журналами. Слева — дверь в библиотечный зал. Под потолком — люстра с широким, пластиковым плафоном ярко-красного цвета.

Так все должно было выглядеть в идеале.

На самом же деле стол был опрокинут. Дверцы шкафа распахнуты, а его содержимое — учетные каточки, тетради, журналы и прочие канцелярские принадлежности, — вывалены на пол. Стулья разломаны, как будто ими колотили по полу или об стены. Журналы и газеты изорваны в клочья, которые покрывали весь этот разгром, словно хлопья странного, серого снега. Целым остался только красный абажур и горшок с геранью на окне. Сами окна, как ни странно, тоже не пострадали. Хотя, казалось бы, тот, кто безумствовал в комнате, непременно должен бы был их высадить.

Брейгель заглянул в библиотечный зал. Там царил такой же разгром. Как будто кто-то методично брал с полок книги, одну за другой, и раздирал их на страницы.

Других помещений в библиотеке не было.

— Это похоже на буйство сумасшедшего, — заметил Орсон.

— Хорошо еще, что крови нет, — нашел, все же, положительный момент Брейгель.

— А говорят, что, если людей оставить без телевидения и интернета, то они снова начнут книги читать, — сказал Осипов.

— Вранье. — Камохин, наклонившись, взялся за крышку стола и поставил его на ножки. — Это все равно, что злостного курильщика лишить сигарет. Он, сдуру, головой о стенку биться начнет.

— Что мы здесь и наблюдаем, — кивнул Орсон. — Проявление активного, антисоциального протеста.

— Не думаю, что это связано с тем, что отключилось телевидение, — с сомнением покачал головой Осипов.

— Скорее всего, сработала совокупность нескольких факторов. Но, главным, я полагаю, стала изоляция от остального мира.

— Да, они тут привыкли жить в изоляции!

— Я имею в виду принудительную изоляцию. Когда люди знают, что, даже, если и захотят, то не смогут покинуть отведенную им территорию.

— Активная, пассивная, — Брейгель пожал плечами. — Книги-то зачем рвать? — он наклонился и поднял с пола переплет. — Вот — Добрынин. Хороший ведь поэт!

— Вандал, изорвавший книги, действовал, скорее всего, безотчетно…

— Черт с ним, с вандалом, Док, — перебил Камохин. — Скажи, лучше, нам можно маски снять?

Орсон посмотрел на полевой газовый анализатор, что держал в руках.

— В воздухе никаких посторонних примесей. На счет эпидемического состояния я пока ничего сказать не могу.

— А когда сможешь?

— Когда у меня будет материал для исследований.

— Какой именно?

— Да, какой угодно. Лучше всего — тела умерших.

— Это — английский юмор? — указал на него пальцем Брейгель.

— Можно и так сказать, — безразлично пожал плечами Орсон.

— Ладно, будем считать, что у нас тут штаб. — Камохин хлопнул ладонью по столу. — Что дальше?

— Пойдем искать местных? — предложил Брейгель.

— Живых или мертвых, — добавил Орсон.

— Док, откуда вдруг у тебя появилась склонность к черному юмору?

— Она всегда у меня была. Только раньше я ее скрывал.

— Должно быть, из-за нее тебя и не любили в Центре?

— И из-за нее тоже, — не стал отпираться Орсон. — Хотя, я считаю, что человек, не понимающий юмора…

— А ну, хорош трепаться, юмористы.

Все разом обернулись на голос.

В дверях стоял мужик лет сорока, в грязно-коричневой болоньевой куртке нараспашку. Высокий, худой и небритый. С охотничьей двустволкой в руках. Которая могла и заряженной оказаться.

Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin