« вернуться к списку романов




Ратрак погрузился в воду еще на двадцать-двадцать пять сантиметров. Затем из глубин болота, едва ли не с самого дна, раздался душераздирающий звук, похожий на тот, с которым рвутся в шторм промокшие насквозь, просоленные снасти корабля. И машина разом провалилась в глубину болотных вод. На поверхности вспучился огромный пузырь воздуха. Лопнуло еще с десяток пузырей меньших размеров. И — все. Будто ничего и не было. Только пятно черной воды, не покрытой палыми листьями, могло навести на мысль, что здесь что-то произошло. Но вскоре и его не стало.

Брейгель кинул в воду пустую банку из-под готового обеда. «Кухни народов мира. Национальная китайская кухня. Рис со свининой в кисло-сладком соусе».

— На той стороне уже час, как стемнело.

За незримой чертой, разделяющей аномальные зоны, стеной стояла тьма. А под пологом растущих на болоте деревьев царил все тот же приглушенный, зеленоватый полумрак. Будто солнце по ту сторону лиственного свода и не думало заходить. Все это было в высшей степени необычно и странно. Однако квестеры уже начали привыкать к странностям. Более того, Осипов про себя отметил, что к происходящему он испытывает только научный интерес. Да, ему хотелось найти объяснение причудам этого странного мира. Но то, что мир вокруг него выкидывал все более завернутые коленца, уже не казалось ему чем-то выходящим за рамки здравого смысла. Мир, как и прежде, подчинялся строгим и четко определенным правилам. Которые лишь нужно было понять и соответствующим образом сформулировать. Тогда все снова окажется заключено в кокон естественнонаучных знаний. И все вновь встанет на свои места. По крайней мере, с точки зрения ученого.

— Не загрязняй окружающую среду, — пожурил Осипов Брейгеля.

— Это не окружающая среда, — недовольно буркнул фламандец.— А черт знает что.

— Читал рассказ Брэдбери про бабочку?— поинтересовался ученый.

— Про какую еще бабочку?

— Про ту, что случайно раздавили в прошлом, в результате чего будущее обратилось в хаос.

— «И грянул гром» называется, — напомнила Светлана.

— Верно.

— Хочешь сказать, что Сезон Катастроф начался из-за того, что в нашем прошлом кто-то тоже раздавил какого-то жука?

— А ты представь себе, Ян, что мы сейчас находимся в нашем прошлом. И консервной банкой, что ты кинул в воду, подавится какой-нибудь местный монстр. И к чему все это приведет?

— Да ну тебя, Док-Вик! — недовольно скривился Брейгель. — Мы и без того уже двух тварей пристрелили. А может, еще и ратрак с десяток на дне придавил. Думаешь, я полный идиот? Есть теория сглаживания временных ошибок. Любое возможное вмешательство в прошлое поначалу будет оказывать значительное воздействие на происходящие вокруг него события и людей как-то с ними связанных. Но со временем это воздействие будет сглаживаться другими естественными событиями. И в какой-то момент оно полностью сойдет на нет.

— Это только теория, — заметил Осипов.

— А история про бабочку — просто фантастика, — ловко парировал Брейгель.

— Потише, пожалуйста, — полушепотом попросила Светлана. — Детей разбудите.

Дети мирно спали на постели из водонепроницаемой ткани, расстеленной прямо на траве. И даже местный гнус был им не помеха. Хотя Светлана все же сидела рядом и обмахивала лица детей сломанной веткой, отгоняя особ назойливых кровососов.

— Война — войной, а сон — по расписанию, — так сказал, посмотрев на них, Брейгель. И улыбнулся. Совершенно по-детски. Осипов даже и не предполагал, что стрелки могу так улыбаться. А еще он подумал, что ничего не знает о прошлом Брейгеля или Камохина, и понятия не имеет, через что каждому из них пришлось пройти, прежде чем оказаться в Центре Изучения Катастроф. Он только слышал, что в гарнизон ЦИКа берут лишь бойцов имеющий реальный боевой опыт.

Брейгель посмотрел на Орсона, который в сторонке ото всех вот уже битый час анатомировал выловленного из воды представителя местной фауны. Должно быть, ему приходилось нелегко. Единственным достойным инструментом, оказавшемся в распоряжении биолога, стал складной швейцарский нож, что торжественно вручил ученому Камохин, когда тот уже собирался наброситься на свою жертву с армейским штык-ножом.

— Как успехи, Док?

Орсон, не оборачиваясь, нервно взмахнул рукой, перемазанной чем-то синим. Никто даже спрашивать не стал, что это такое.

Вопреки опасениям Брейгеля, местная фауна агрессивности не проявляла. Если, конечно, не брать в расчет полчища летающих и мерзко пищащих кровососов. Тем не менее, было как-то не очень приятно осознавать, что у тебя над головой в ветвях копошатся огромные змееподобные существа. С малопонятными, между прочим, намерениями. Датчики движения начинали мигать и свистеть на разные голоса, стоило только направить их вверх. Порой, то одна, то другая псевдозмея свешивалась вниз и вперивала в незваных гостей холодный, неподвижный взгляд. Подобная манера поведения делала понятным назначение выростов с крючками на концах. Если бы не они, все эти твари попадали бы вниз. Ну, по крайней мере, самые любопытные из них. Кстати, головы у них оказались похожи на змеиные, только с приподнятыми вверх глазами и красноватым гребешком между ними. Кто знает, что было на уме у этих тварей, но явных попыток нападения они не предпринимали. Тем не менее, Камохин пару раз стрелял вверх. Не целясь, только чтобы припугнуть. Когда наблюдателей становилось слишком уж много. После выстрелов псевдозмеи моментально прятались в листве и на какое-то время смиряли свое любопытство.

В воде тоже протекала какая-то жизнь. То вдруг на поверхности лопался пузырь воздуха. То волна пробегала. То вдруг раздавался всплеск, будто кто хвостом ударил. Но открыто из воды никто не показывался. Так что, вполне возможно, все эти звуки и всплески производило само болота.

Самой большой проблемой пока что оставался гнус, от которого ну, просто не было никакого спасения. Летающие кровососы, различных размеров и зудящие на разные голоса, облаком вились над каждым из людей, так и норовя укусить, а то еще и забраться в нос, рот или ухо. В конце концов, устав отмахиваться, Камохин предложил соорудить что-то вроде противомоскитных сеток. Среди спасенных из утонувшего ратрака вещей, прежде принадлежавших мародером, нашлось несколько больших кусков марли, а в сумке у Светланы оказались нитки с иголкой. И вскоре у каждого уже была марлевая паранджа. Стопроцентной гарантии безопасности она, конечно, дать не могла, но, все же, делала жизнь на болоте немного комфортнее.

— Что здесь было раньше? — спросил у Светланы Брейгель.

Светлана непонимающе приподняла бровь.

— До того, как образовалась аномальная зона?

— Не знаю, — пожала плечами Светлана.

— Ничего, — сказал, оторвав взгляд от планшета, Камохин. — Поля и небольшая речка Свяра. Док-Вик, есть какие-нибудь соображения на счет того, как нам отсюда выбираться?

— Ну, в этом я не специалист, — покачал головой Осипов. — Переходы через болото — не по моей части.

— Я не то имел в виду... А, черт! — Камохин прихлопнул пристроившегося у него на запястье здоровенного слепня. Или, кого-то очень на слепня похожего. — Нам нужно выбрать направление, куда идти. И тут уж ты, как специалист, должен нам посоветовать, как выбрать наикратчайший путь.

Осипов озадаченно поскреб затылок. В теории он представлял себе, что происходит, когда появляется разлом, как образуется аномальная зона, какую форму она может перебрести. Но только в теории. А теория — это длинная череда формул, которые не так-то просто перевести в практическую плоскость. К тому же, не было никаких гарантий того, что теория верна. Все, что происходило до сих пор, вполне укладывалось в теорию катастрофических изменений в структуре Вселенной, но пока это был всего лишь черновик, нуждающийся в тщательнейшей проверке и доработке. Пытаться на ее основе прогнозировать какие-либо события — все равно, что гадать на куриных потрохах. Ставить в зависимость от такого гадания жизни людей — чистейшее безумие.

И все же...

Все же, Камохин был прав — Осипов лучше, чем кто-либо другой представлял себе ситуацию. А значит, ему было и решать, в какую сторону направиться. Вот, только, кто бы знал, насколько сложно изображать оракула, не имея провидческого дара. Все равно, что не имея ни малейшего актерского опыта, оказаться вдруг на сцене и понять, что ты играешь Гамлета.

Осипов щелчком сбил севшего на колено кровососа. Далее тянуть паузу было невозможно. Нужно было либо что-то предложить, либо расписаться в собственном бессилии.

— Должен сразу сказать, что прежде не наблюдалось такого явления, как слипание двух аномальных зон. Так что, все мои выводы будут весьма приблизительными. — Осипов сделал паузу, ожидая каких-то замечаний или даже возражений. Но их не последовало. Все молча ждали продолжения. Кроме Орсона, который самозабвенно продолжал кромсать швейцарским ножом попавшую к нему в руки тварь. — В принципе, в этом нет ничего необычного, — продолжил Осипов более уверенно.— В соответствии с разрабатываемой нами теорией, пространственно-временной разлом, а следовательно, и аномальная зона, могут возникнуть когда и где угодно. Мы пока даже не пытаемся прогнозировать этот процесс. Однако нам точно известно, что волна катастрофических изменений, спровоцированных разломом, распространяется, с одинаковой, очень высокой скоростью, равномерно по всем направлениям. Могут возникать небольшие флуктуации, вызванные неровностями рельефа, очень крупными естественными или искусственными объектами или какими-то иными внешними факторами. Тем не менее, все аномальные зоны имеют почти идеальную сферическую форму. Опять же, из теории следует, что аномальные зоны не могут перекрываться или накладываться друг на друга. И то, что мы сейчас наблюдаем, служит тому подтверждением. Две аномальные зоны соприкоснулись, но не проникли друг в друга. Как два мяча, которые, как их не прижимай, все равно не сольются воедино.

— Что же мешает им это сделать? — спросил Брейгель. — В смысле, не мячам, а зонам? Мы ведь совершенно беспрепятственно переместились из одной в другую.

-то же самое, что не позволяет нам взять в руку нарисованный на листе бумаги кубик. Аномальные зоны — это разные измерения. А может быть, и разные времена.

— Все равно, я не понимаю, как нам удается перемещаться из одной зоны в другую? Мы ведь тоже принадлежим своему измерению и времени.

— Именно потому, что это наше пространство и время, мы можем беспрепятственно проникать в аномальные зоны. Вот, если бы фрагмент нашего мира затянуло в разлом, и он стал бы аномальной зоной, существующей по другую его сторону, мы оказались бы в ней заперты. Кстати, вероятно, это может служить объяснением того, почему «серые» не покидают пределов аномальных зон.

— Возможно. Но поисковики встречались с «серыми» во многих зонах.

— Не исключено, что «серые» пользуются разломами для путешествия между пространствами и временами. Но, все равно они не могут покинуть аномальную зону, образующуюся вокруг разлома.

— Кто такие «серые»? — спросила Светлана.

— Потом, — заговорщицки подмигнул ей Брейгель.

— Это все очень интересно, Док-Вик, но сейчас у нас другая проблема. Ты сравнил две зоны с прижатыми друг к другу мячами. — Камохин свел вместе сжатые кулаки. — Если это соответствует действительности, тогда нам нужно двигаться вдоль места соприкосновения. И очень скоро мы выберемся из зоны.

— Есть один нюанс, — щелкнул пальцами Осипов. — Представьте себе не туго надутые мячи, а два воздушных шарика. Чем крепче мы станем прижимать их друг к другу, тем сильнее они будут деформироваться. При этом площадь их соприкосновения будет увеличиваться. Теперь снова возьмем два мяча. Только один из них будет туго надут, а другой — почти спущен. Если мы начнем прижимать их один к другому, то форма первого, надутого мяча останется почти без изменений, в то время, как второй, если мы приложим достаточно усилий, превратится в блин. Ну, или в толстый оладушек, прилипший к надутому мячу. Поскольку «Зона 33» была сформирована раньше, чем та, в которой мы находимся сейчас, она и является тем самый туго надутым мячом. Форма ее стабильна и изменить ее очень сложно. А вот форма и расположенность зоны, в которой мы находимся сейчас, зависит от того, как близко ее центр, то бишь, пространственно-временной разлом, оказался от внешнего края «Зоны 33». Чем он ближе — тем сильнее новую зону «размазало» по старой.

-То есть ты хочешь сказать, что идти вдоль пограничной полосы между двумя зонами можно очень долго. В то время, как, двинувшись напрямик, через центр, — Камохин рукой обозначил направление. — Мы имеем шанс очень скоро выбраться на нормальную территорию?

— Совершенно верно. Но, лишь при условии, что, первое, — Осипов загнул мизинец, — теория верна. И, второе, — он загнул безымянный палец, — разлом находится где-то неподалеку.

— Это можно как-то проверить?

— Не знаю. Правда, — Осипов незаметно улыбнулся под марлевой накидкой, — говорят, что рядом с разломом непременно появляются «серые».

— Так, что же, нам теперь сидеть здесь и ждать, объявятся они или нет? — насмешливо развел руками Камохин.

— Кто такие «серые»? — снова спросила Светлана.

— Странные существа, обитающие в аномальных зонах, — не особо задумываясь, ответил Камохин. Поскольку, нужно же было что-то ответить.

— А как определяют местонахождение разлома в Центре? — спросил, обращаясь одновременно ко всем, Брейгель. — Мы ведь получили довольно точные координаты местонахождения разлома в «Зоне 33».

— По данным спутниковой съемки,— объяснил Осипов. — Берут снимок аномальной зоны, полученный с орбиты, и с помощью элементарной геометрии вычисляют центр круга.

— Дескан способен зафиксировать пакаль, который должен находиться неподалеку от разломов.

У Осипова едва с языка не сорвалось, что пакали подбрасывают «серые». Которые, понятное дело, не могут выбраться за пределы аномальной зоны и предпочитают держаться поблизости от разлома. Однако в последний момент он все же решил промолчать. Сейчас не время было обсуждать эту тему.

— Дескан, настроенный на поиск пакаля, фиксирует объект на расстоянии до ста метров. На открытой местности.

— Маловато будет.

— Вот именно.

— Каким образом дескан обнаруживает пакаль?

— Понятия не имею.

— Надеюсь, не радиация.

— Док-Вик?

— Точно не знаю. Думаю, какие-то волновые функции.

— Что?

— Искривление пространственной структуры.

— Это можно засечь?

— Ну, а почему нет?

— Да, просто странно как-то, — пожал плечами Брейгель. — Искривление пространства, изменение времени... Фантастика какая-то... Игорь, ты любишь фантастику?

— Нет.

— А почему?

— Не знаю... Просто, не люблю, и все.

— А ты, Док-Вик?

— В детстве читал. Сейчас нет времени.

— Светлана?

— Я — женщина.

— Ну, и что?

— Женщины не читают фантастику. Женщины, если что и читают, так только любовные романы или книги с названиями, вроде «Как стать счастливой».

— А вы были счастливы, Светлана?

— Когда?

— Ну, до того, как все это случилось?

— Не знаю…

— Не знаете или не хотите говорить?

— Ну, что ты пристал к девушке, Ян!

— Да нет, я, действительно, не знаю... Что, в вашем представлении, счастье?

— Хороший вопрос!

— Сам ведь начал, Ян! Так что, не увиливай, отвечай!

— Ну, дайте хотя бы подумать, — смутился Брейгель.

— А чего тут думать? — На ноги поднялся Орсон. Руки по локоть перемазаны синей слизью. Следы той же синей слизи на лице. В кулаке — нож. Хорошо, что перочинный. Иначе биолог запросто мог сойти за убийцу-маньяка с пиктсткими корнями. — Счастье — это чувство, возникающее после хорошо проделанной работы.

Сказав это, Орсон подошел к воде, присел на корточки и тщательно вымыл нож.

— Ну, в общем, я согласен с Доком, — нашел выход из положения Брейгель.

— Спасибо. — Орсон протянул вымытый нож Камохину. — Ты меня здорово выручил.

— Да, не за что, — Камохин окинул взглядом лицо и руки ученого, перемазанные уже начавшей подсыхать синей слизью. — Еще не закончил работу?

— Закончил, — следуя за взглядом Камохина, Орсон тоже посмотрел на свои руки. — Ты про это, — улыбнулся он. — Ну, во-первых, это вещество совершенно безвредно, а во-вторых, отлично защищает от кровососов.

— Серьезно?

— Смотри!

Орсон вытянул руки перед собой. Гнус, и в самом деле, кружил над его кожей, и даже время от времени кто-то особенно дерзкий совершал отчаянную попытку присесть, чтобы испить кровушки. Но, всякий раз, так и не коснувшись перемазанной синей слизью руки, с возмущенным писком отлетал в стаю.

— Кстати, я знаю ответ и на мучающий вас вопрос «Что делать?» — Орсон сел на траву и скрестил ноги перед собой. — Ничего.

— Ну, Док, — разочарованно протянул Брейгель. — Это очень уж философский подход к проблеме.

— Ничуть, — решительно тряхнул головой Орсон. — Когда мы летели в замерзший город, этой зоны еще не было. Верно?

— Да, не было.

— Выходит, она образовалось, самое позднее, вчера под вечер. — Орсон хитро прищурился и умолк.

— Ну, и что с того? — первым не выдержал Осипов.

— А то, друг мой, что, ни сегодня-завтра, сюда явится квест-группа из ЦИКа. И, значит, нам остается только ее дождаться, — с победоносным видом Орсон улыбнулся. — Мы услышим шум летящего вертолета и подадим сигнал ракетой.

— Хорошая идея, Док, но, боюсь, что не сработает, — с досадой качнул головой Камохин. — Я уже говорил, что квестеры не занимаются спасательными операциями. Наш сигнал просто проигнорируют.

— Но мы ведь сами из ЦИКа! У нас при себе пакаль!

— Да, но те, кто в вертолете, ничего об этом не знают.

— И у нас нет какого-нибудь особого опознавательного сигнала?

Камохин плотно сжал губы и отрицательно качнул головой.

— Ну, тогда, действительно, дело плохо, — как-то очень уж легко смирился с такой ситуацией Орсон.

— Ну, не так уж и плохо, — поспешил успокоить всех, но, в первую очередь, все же, Светлану, Брейгель. — Просто нам придется выбираться самим. И это не самая худшая из аномальных зон из тех, что мне довелось повидать.

— А вы во многих побывали? — спросила Светлана.

— Ну, не так, чтобы очень... — Брейгель смущенно отвел взгляд в сторону.

Хвала марлевым покрывалам — его неловкость осталась незамеченной. Потому что, сказать по чести, большинство из существующих аномальных зон Брейгель, как и все, видел только на экране. А про остальные и вовсе ничего не знал.

— А что у тебя, Док? — спросил Камохин.

— А что у меня? — непонимающе посмотрел на него Орсон.

— Как вскрытие?

— Нет, нет, нет! — Помахал синим пальцем Орсон. — Вскрывают мертвые тела для того, чтобы установить причину смерти. Я же занимался анатомированием. Чувствуете разницу?

— Нет, — честно признался Камохин.

— Скажем так, я пытался разобрать тело неизвестного мне существа на составные части и понять назначение каждой из них.

— Ну, и как?

— Замечательно! — на перемазанном синим лице Орсона расплылась счастливая улыбка. —Готов поспорить, никто из вас в жизни не видел ничего подобного!

— Это уж точно, — согласился Брейгель.

— Нет, нет, нет! — снова помахал пальцем Орсон. — Весь фокус в том, что вы не могли увидеть ничего подобного! Потому что это — неземное существо!

— Понятное дело, что неземное, — усмехнулся Камохин. — У него же кровь синяя.

— Ты про это? — Орсон посмотрел на свои синие руки. — Это не кровь, а особый краситель. Скорее всего, существо выбрасывает его в воду в момент опасности, чтобы отвлечь противника. Я по неосторожности распорол пузырь, содержащий эти чернила. А кровь у этого существа бледно-голубого цвета и почти не оставляет пятен. По всей видимости, металлом, связывающим кислород, в крови этого животного, является не железо, а медь. Из известных нам животных, оно ближе всего к иглокожим — морские ежи, звезды и голотурии. Подобно им, оно не имеет внутреннего скелета, а кожный скелет редуцирован до мелких известковых «косточек». Ян совершенно напрасно застрелил это существо, поскольку оно не представляет ни малейшей опасности. Оно добывает пищу, фильтруя воду через ротовое отверстие. Отфильтрованная вода попадает в особый сифон и с силой выталкивается через четыре парные щели. Таким образом существо может двигаться. Дыхание осуществляется с помощью особых водных легких. В принципе, это существо могло бы обитать и в земных условиях.

— Это все? — спросил Камохин.

— А чего ты еще хочешь? — возмущенно взмахнул рукой Орсон. — Я проводил анатомирование на голой земле, имея в руках только перочинный нож!

— Это швейцарский нож, — уточнил Камохин. — В нем множество очень полезных приспособлений.

— К сожалению, в нем нет микроскопа и химического анализатора.

— Ладно, — Камохин хлопнул себя по коленкам. — Шесть часов на сон. Потом выступаем.

— Если солнце не зайдет, — уточнил Брейгель.

Камохин посмотрел наверх. Туда, где, скрытое листвой, должно было находиться солнце.

— Мне почему-то кажется, что здесь никогда не бывает темно, — сказал Осипов.

— Посмотрим. В принципе, для нас это был бы наилучший вариант. Как бы там ни было спать все равно нужно. Дежурить будем по двое. Сначала, я с Док-Виком. Через три часа нас сменят Ян и Док.

— Я тоже могу, — подала голос Светлана.

— Это не ваше дело, — осадил ее Камохин.

— Но, я тоже....

— Вы слышали, дамочка, — намеренно грубо оборвал ее Камохин. — Нам предстоит неизвестно сколько топать по этим болотам. И я не желаю слушать по дороге ваши стоны и причитания. Поэтому сейчас вы отправляетесь спать. И еще. Это уже касается всех. Все вещи мы с собой не утащим. Так что нужно отобрать самое необходимое. Второе — нужно что-то придумать с одеждой. Наша зимняя экипировка явно не подходит для местных условий.

— Кто же знал, что мы отправляемся в джунглях, — усмехнулся Брейгель. — Да еще и на болото. Но, знаете, что я вам скажу, мне здесь нравится!

— Что именно? — спросил несколько озадаченный таким заявлением Осипов.

— Все!— Брейгель ладонью хлопнул себя по шее, в которую впился пробравшийся под марлевый колпак здоровенный слепень, ну, или кто-то очень на него похожий. — Кроме кровососов.




Автор: Алексей Калугин. Author: Aleksey Kalugin