Закусочная Алексея Калугина

Ну, здорово же, правда? Хочется смотреть на эту штуковину, покрутить ее, чтобы увидеть с разных сторон. Хочется потрогать и заглянут в окошко. И при это еще мысли всяко-разные в голове копошатся. Этот арт-объект, который так и называется «Жук-сфера», создал индонезийский художник Ичван Нур. Для работы были использованы детали настоящих VW модели 1953 года, в сочетании с полиэстером и алюминием. Многоплановая штуковина. Посильнее, чем «Мать» Горького. И, самое интересное, когда я смотрю на нее, мне кажется, что я что-то понимаю в современном искусстве.

А еще этого «Жука» можно было бы поставить на Лубянке. На месте низложенного Феликса. Весьма символично смотрелось бы.

Да, это Франц Кафка. Вернее, его голова. Памятник установлен в Праге в 2015 году. Высота — 10 метров. И 40 вращающихся дисков из нержавеющей стали. Наверное, вживую смотрится великолепно.

А знаете, почему в России до сих пор нет ни одного памятника Францу Кафке? Потому что у нас и без того, куда ни глянь — всюду Кафка!

Важнейшим из всех искусств в России становится рэп-батл.

Главное культурное событие: Гнойный красивше обматюгал Оксимирона, чем тот его.

Гнойный, Карл!

Зато Оксимирон совершенно конкретно нагнул Дизастера. Знать бы еще, что это такое.

Несколько дней пресса обсасывает детали и смакует подробности.

При этом, например, обзоры новых книг публикуются время от времени и по форме больше напоминают рейтинги киноновинок. Или же какой-то человек вкратце рассказывает о 3-4 пролистанных им накануне книгах, что здорово смахивает на проплаченную рекламу топовых авторов.

Говоря умным языком, в обществе произошло смещение культурного дискурса. С условного Бродского на совершенно конкретного Гнойного.

Хотите, чтобы при таком отношении люди приходили на встречи с писателями, на презентации новых книг? Да с какого вдруг перепугу? Книгу, как таковую, как некий культурный объект, начнут любить и уважать, только когда она станет важнее и интереснее Гнойного. В том числе и для прессы.

Сегодня ночью Петр Павленский поджог вход в Банк Франции в Париже. И сразу же превратился из художника-акциониста в записного пошляка.

Последовательность событий, если кто не помнит, следующая. В ноябре 2015-го Павленский поджег дверь приемной ФСБ, что на Лубянке и назвал это «Акция «Угроза». В июне 2016-го суд признал Павленского виновным в вандализме и приговорил к штрафу в 500 тысяч р. В январе Павленский эмигрировал из России во Францию. В мае — получил во Франции политическое убежище. В октябре — поджег Банк Франции и назвал это «Акцию «Освещение».

Элементов пошлости тут сразу несколько. На художественном уровне — это повторение одного и того же действия в  разных антуражах. В первом случае огонь у здания ФСБ имел действительно символичное значение.  Тут и угроза всем вокруг, исходящая от этой жуткой конторы, и огонь очищения, в котором она должна сгореть. Во втором же случае поджог входа в Банк Франции не представлял собой ничего иного, кроме самого поджога. То есть, весь акционизм сползает на банально-бытовой уровень. А сам Павленский превращается в примитивного, глумливого пошляка, которого пустили в чужой дом, обогрели, накормили, а он взял да и насрал посреди комнаты. Просто так, для куражу. Чтобы не забывали кто он такой — акционист, motherfucker! Увы, был акционист, да весь вышел. Человек, не умеющий работать со смыслами, это уже не художник. Рассматривать банк, как один из символических ужасов капитализма, сегодня способен разве что только человек, у которого совок высосал две трети мозга. С таким же успехом можно было бы поджечь гастроном «Пятерочка». Или, что там у них, в Париже?

Вот, если Павленскому и в Париже влупят штраф за вандализм — это будет уже символично!

Это совсем не то, что вы подумали. Вернее то, но не совсем…

Честно говоря, я затрудняюсь сказать, что это такое.

С одной стороны… Ну, да, это унитаз. Полностью функционирующий. Но, сделанный из 18-каратного золота. Сделанный итальянским художником (!) Маурицио Кателланом для выставки «Америка», которая открылась накануне, 16 сентября в музее Соломона Гуггенхейма в Нью-Йорке.

Однако ж, с другой стороны, работа Кантеллана установлена не в выставочном зале, а в общественном сортире на 14-м этаже музея. И любой желающий может воспользоваться им по прямому назначению, то есть, как обычным унитазом.

Вот и поди тут разбери, что это, сантехника или искусство?

Высокое, блин, искусство. Настолько высокое, что прям сразу и не разберешь.

В стране идет отчаянная борьба с непристойностью. Во всех ее проявлениях. Даже там, где непристойности, как таковой нет, хорошо натренированный чиновничий взор может ее усмотреть. Было бы желание.

Что любопытно, представления о непристойном заметно меняются от города к городу. Ну, прямо как по Шнурову: «В Питере — пить». Тут я имею в виду не выступления маргиналов всех пород и мастей на заданную тему, а то, что официально признано непристойном. На властном, так сказать, уровне.  Так, например, мы уже знаем, что в Новосибирске официально признана непристойной музыка heavy metal. В то время, как в других городах с этим, вроде бы, проблем нет. По крайней мере, пока.

Не так давно в Питере непристойным был признан «Давид» Микеланджело и городские власти всерьез  задумались, не надеть ли на каменную статую трусы. В то время, как в Москве точно такой же Давид стоит себе спокойно прямо при входе в Цветаевский музей и никого, вроде как, не смущает. Привыкли, что ли?

Зато в Москве признан непристойным художник Иероним Босх.

По весне  в московском центре дизайна Artplay открылась мультимедийная выставка «Босх. Ожившие видения». Под это дело, как водится, была размещена наружная реклама с фрагментом триптиха «Сад земных наслаждений».

Думали, классикам у нас все позволено? А, вот, как бы не так!

Комиссия Федеральной антимонопольной службы РФ быстро сориентировалась,  признала, что  «изображенные в рекламе выставки образы людей носят непристойный характер» и возбудила в отношении организатора выставки, компанию Artplay Media, дело о административном правонарушении. Теперь организаторам светит штраф на сумму от 100 до 500 тысяч рублей. Заплатив который, они, надо полагать,  крепко задумаются, а стоит ли тут еще что-то устраивать?

Так, что: в Питере — Микеланджело, а в Москве тире Босх.

Цензурирование произведений искусства — любимое занятие недумков. Везде и повсюду. И всяк по-своему. На Ближнем Востоке религиозные фанатики взрывают древние памятники. А в США на днях на аукционе Christie’s продали одну из самых известных картину  Модильяни «Лежащая обнаженная».

Вот эту самую. За 170 миллионов долларов. Покупатель предпочел остаться анонимным. СМИ, разумеется, не могли оставить эту новость без внимания. Однако, репродукцию картины, сопровождавшую новость, старательно отцензурировали. Всяк по-своему.

Признаюсь, меня давно уже тревожит судьба микельанджеловского Давида, стоящего прямо при входе в Цветаевском музее. И как это еще до него не добрались отечественные ревнители нравственности?

Это — знаменитый «Черный квадрат», написанный Казимиром Малевичем в 1915 году.  Но только недавно, как сообщает пресса, специалисты Третьяковской галереи, проводя глубокое и всестороннее изучение знаменитой картины,  обнаружили на ней надпись,  сделанную карандашом, рукой самого художника. Это восхитительно! Знаете, как назывался «Черный квадрат» в оригинале?. «Битва негров в темной пещере»!

Ах, замечательные времена творческой вольницы и вопиющей неполиткорректности! Когда никто даже представить себе не мог, что слово «негр» может звучать оскорбительно. Хотя я, например, до сих пор не могу усмотреть в нем ничего, что могло бы унизить чье-то достоинство. Ну, а кроме того, нужно помнить, что оскорбительными являются не слова сами по себе, а тот смысл, который в них вкладывают. Из самого свежего — кто бы пару лет назад мог представить, что слово «ватник» станет вдруг оскорбительным. А ведь мог бы быть не «ватник», а, скажем,  «треух» — результат был бы тот же самый.

Возвращаясь, к «Черному квадрату».  Я сам прежде этого не знал. Но, как оказалась, обнаруженная на картине надпись вполне определенно указывает на  источник творческого вдохновения Малевича. Вот он, в смысле, источник:

Это картина, написанная французским художником Альфонсом Алле в 1882 году. Хотя это не квадрат, а прямоугольник, но называлась эта картина еще интереснее: «Битву негров в темной пещере глубокой ночью»,

Ах, какие были времена! Сколько свободы и простора для творческого эксперимента! И негров можно было называть неграми, потому что никому и в голову не приходило, как это плохо.

А нынче художнику даже дверь ФСБ поджечь нельзя — сразу в суд волокут.

Володю решил все-таки поставить почти что у стен Кремля. На Боровицкой площади. Выглядеть это будет примерно так:

То, что Володя был князем Киевским и правил, соответственно, сидя в Киеве, и к Москве вообще никакого отношения не имел, поскольку Москва в те времена выглядела примерно так:

никого из лиц, ответственных за сие мероприятие, похоже, не смущает. Не смущает их и то, что в «Повести временных лет» характеризуется Володя не лучшим образом: «Был же Владимир побеждён похотью, и были у него жёны […], а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц».

Ну, раз не смущает, так и не хай себе стоит. Только, если уж ставить памятники всем, кто оставил свой след в истории,  то надо быть последовательными и начать с Люси.

И поставить сию славную представительницу древа человеческого следует аккурат рядом с Володей. И так, чтобы ростом она была никак не ниже князя Киевского. Володя ведь только тем и прославился, что сначала взмахом одной руки обратил всех своих подданных в язычество, а затем взмахом другой — в христианство. Правда, говорят, была у него еще конская попона, сшитая из скальпов убитых боголюбивым князем врагов. Но, все же, заслуги сии никак не сравнимы с тем, что дала всем нам наша прародительница Люси. Ведь, не выживи она в суровых первобытных условиях, так, может, тот же Володя Киевский никогда бы на свет не появился. Что уж говорить обо всех нас, ныне живущих.

И Володя с ней рядышком смотреться будет куда как уместнее, нежели в одиночку, крестом размахивающий. Полную законченность композиция приобретет, если Люся потреплет Володю по затылку, как любящая мать шаловливого сынишку. Умильно так, по-доброму.

В общем, я голосую за памятник Люси! Тем боле, что и места на Боровицкой площади вполне хватает.

Россия — родина слонов.

Ну, кто об этом не слышал?

Странное дело, приписывая себе несуществующие заслуги и приоритеты, мы напрочь забываем о настоящих.

В субботу, 25 июля, в Детройте открыли бронзовую статую Сатаны. 2,7-метровая статуя, изображающая Дьявола с крыльями и головой козла, весит тонну. Перед Сатаной стоят мальчик и девочка.

Тоже мне, новость!

В городе Кунгур, из которого я только вчера вернулся, уже стоит вот такой памятник Кащею Бессмертному.

Покруче детройтского рогатого козлонога будет.

Хотя весит Кащей и не тонну, так дело-то вовсе не в весе.

Вернее, в весе, но не в массе.

Вот, если бы подрались их Сатана и наш Кащей, кто бы кому навалял?

Сатана ведь, по большому счету, только понты кидает. Других заслуг за ним не числится. А наш, как гласят легенды, виртуозно владеет полутораручным мечом. И смерть у Кащея сами знаете где — в Яйце. Не в том яйце, которое в утке, как в детских сказках, а в Яйце, созданном Родом в момент сотворения мира. Масоны считают, что Яйцо сие было исторгнуто Великим Архитектором Вселенной. Одним словом, это что-то вроде Большого Взрыва, с которого все как раз и началось.

А где в то время был Сатана?

Рогатого еще и в проекте не было!